Революция и семья Романовых. Генрих Иоффе

в Пскове. Почему? Если верить некоторым мемуаристам, принадлежавшим к либеральному лагерю, это было результатом тонко продуманного манипулирования движением «литерных поездов», осуществляемым из думских кругов. Возможно, что распоряжения блокировать приезд Николая II в Царское Село и Петроград действительно отдавались теми, кто был связан с Временным комитетом Государственной думы, и все-таки «блуждание» царского поезда по железнодорожным путям 28 февраля и 1 марта определялось совсем не ими. В события властно вмешивались обстоятельства, вызванные стремительным развитием революции. Именно они, прежде всего, и срывали намерения царя и его окружения. Когда на станции Малая Вишера в шедшем впереди «свитском» поезде («литер Б») получили тревожное сообщение, что следующие станции – Любань и Тосно – как будто бы уже в руках революционных войск, решено было немедленно повернуть назад. Дождавшись прихода в Малую Вишеру царского поезда («литер А»), оба поезда через Старую Руссу и Дно пошли на Псков, где находился штаб главнокомандующего Северным фронтом генерала Н. В. Рузского. Почему именно сюда? Надо учитывать, что, выехав из Могилева, царь уже 28 февраля утратил непосредственную связь со Ставкой. Эту связь можно было восстановить только из пункта, где имелся телеграфный аппарат Юза. Ближайший «Юз» имелся в штабе Рузского: этим и объясняется решение Николая II повернуть в Псков. На наш взгляд, оно было связано с планом карательной экспедиции Иванова: «по Юзу» из Пскова можно было форсировать движение других карательных войск. Таким образом, если думский комитет, по выражению Керенского, и пытался играть с царем в «кошки-мышки», уводя «кошку» подальше от революционной столицы, то игра эта шла вхолостую…

      К концу дня 1 марта оба царских поезда прибыли в Псков. Это был тот момент, когда Ставка в Могилеве, возглавляемая генералом Алексеевым, изменила свою политическую позицию.

      Если до 1 марта она, как мы знаем, поддерживала курс на военное подавление революции и усиленно работала над организацией карательной экспедиции генерала Иванова, то уже к концу 28 февраля генералу Алексееву, непрерывно получавшему новые сведения о событиях в Петрограде, все более очевидной становилась необходимость соглашения с Временным комитетом Думы. Представители комитета убеждали его, что выполнение их требования об «ответственном министерстве» остановит революцию и, таким образом, позволит, сохранив монархию, продолжать войну с Германией до победного конца. В Ставку одна за другой поступали телеграммы, которые сообщали о мощном размахе революции, о переходе все новых и новых войск в ее лагерь, об аресте министров и других царских чиновников. Из этой информации становилось ясно, что для подавления революции сил отряда Иванова может и не хватить. Вставал вопрос о подготовке новых воинских соединений и отправке их на Петроград, на что, по расчетам генерала А. С. Лукомского, потребовалось бы не менее 10 дней[112].

      В ночь на 1 марта Алексеев решил, что необходимо пойти навстречу буржуазным

112

Лукомский А. Из воспоминаний // Февральская революция: Мемуары. М.-Л., 1925. С. 213.