Сказки. Игорь Алексеевич Дмитриев

не очень и хотелось,

      Посмотрела б на себя —

      Лезет из ушей надменность.

      Знал же, лучше баб – друзья…

      На стоянке три машины

      Неспеша припарковались.

      Всех, из клуба выходивших,

      Два братка отфильтровали.

      – Отойдём на разговор, —

      Подойдя, сказали братьям.

      Видно было, приговор

      Одному уж был назначен.

      Выходить из передряги

      Хулиганам не впервой.

      Им не занимать отваги

      Не задумываясь, в бой

      Влезли, хоть и меньше их

      Было. Зная, ведь внезапность

      Города брала. В ночи

      Нож сверкнул – один из братьев

      Застонав, осел на снег.

      Население Земли

      Стало меньше. Человек

      Умер. Что-то из груди

      Трепеща, освободилось.

      Белым лебедем душа,

      Крыльями махая, взмылась

      В небеса. Пером шурша,

      С дивной легкостью, свободно

      Над планетой воспарила.

      Диким, радостным восторгом

      Вмиг наполнилась. Могила

      Тело молча приняла.

      Но проблем мирских не зная,

      Лебедь сорок дней летал,

      Бед людских не понимая.

      Наконец, возглавив клин,

      Сущностей себе подобных.

      В мир блаженный унеслись,

      Ввысь от низостей загробных.

      Глава 3

      Вспять вернёмся. Вот тройняшки

      Превратились враз в двоих.

      Вырвал сталь один из братьев

      Из другого, в этот миг

      Ничего не понимая,

      Исступлённо бил, колол.

      Лишь серена ментовская

      Ум вернула. Бросив нож,

      Убежали. К ним наутро

      Полицейские ворвались

      В дом, где жили. Было глупо

      Отпираться. Опознали

      Всех свидетели. Вокруг

      Было много ротозеев.

      Но один признался вдруг:

      – Порешил тех я злодеев, —

      В руки нож не брал, сказавший

      В вечер тот. Но понимал

      Крут у брата был характер —

      Вгонит точно в гроб тюрьма

      Плоть от плоти. Суд был скорым.

      – Двадцать лет, – изрёк судья.

      Срок вердикта приговора

      Отменить никак нельзя.

      В хату прибыл:

      – Будьте здравы!

      К заключённым обратился.

      Уважая зэков нравы,

      Быстро он в тюрьме прижился.

      Под режим не прогибался,

      Воровской держал закон.

      С ссученными насмерть дрался,

      Не надеясь на УДО.

      Проведя в тюрьме полжизни,

      Заслужил авторитет.

      Не по нраву куму сильно

      Заключённый. Только смерть

      Разрешить могла. И ночью

      В печень глубоко зашла

      Суки острая заточка.

      Так вторая жизнь ушла.

      Трупу дух уже не нужен.

      Посмотревши свысока,

      В рысака вселилась сущность

      Серого,