Идеальная. Jo Alexander

он где-нибудь не долеко и вернется самостоятельно.

      У тебя приятный моему слуху голос. Хоть и не много грубоват. Но мне это нравилось. И сейчас ты сама была похожа на кошку, которая мурлычет.

      Чуть помотав гловой, прогоняя прочь подобные мысли я вновь позволил маниакальному желанию окутать себя. Однажды я задумался… в чем же причина такого моего поведения. И ответ пришел лишь один: все дело в матери. В том, что она делала… и как поступала со мной. Жалкая лгунья и лицемерка.

      Я смотрел на тебя через тонированное стекло своего пикапа и думал: ни чего, я исправлю это… исправлю тебя. И лишь в случае твоего неповиновения – все увидят какая ты лживая дрянь. Но, если же ты покоришься… если признаешь свои ошибки и примешь мою помощь по их исправлению… то я освобожу тебя.

      ГЛАВА 4. ТАКТИКА ВЫЖИДАНИЯ

      Мне пришлось просидеть в машине с котом всю ночь, ведь ты все ни как не писала просьбы помочь его найти, в интернете. И я просто ждал… ждал… ждал… А потом сам не заметил как задремал.

      А проснулся, когда уже настал рассвет и слышалось щебетание пробудившихся птиц. Из моего рта вытекла слюна и шея сильно затекла.

      Я вытащил из-за солнцезащитного козырька пачку влажных салфеток и достав одну, вытер ей лицо. Черт… теперь бы еще ноги и спину разогнуть…

      Ранним утром на дорогах города уже отражается сумеречно-голубой цвет неба…

      Ночь сменилась днем и покраснели темные неровные полосы на далеких вереницах дымчатых облаков, резко очерченных от всего неба, проявилось чистое-чистое небо…

      Лучи солнца прорезают светлое утро добавляя наступившему дню новых надежды и предвкушений.

      За день мир изменяется несколько раз; изменяется глубина света, краски и оттенки неба и зеленой земли… С рассветом рождается и умирает поздним утром мглистая даль и позже влажная дымка, окутывающая опушки леса, близкий горизонт… Яркая освещенность зрелого дня идет на смену залитому солнцем позднему утру и сменяется прохладой гаснущих сумерек, гаснущих теплых лучей солнца, рождаются в воздухе меркнущие точки темноты, резко возрастает глубина образов мира, глубина, которая в детстве так помогает воображению…

      День умирает. Изменяется утренняя гулкость звуков на дневной обычный шум порывов ветра и торопливое пение птиц, понятные звуки деревни, сменяется тонкая ограниченность звука днем на вечерний стелющийся в полях по земле шум дальних селений и ночного леса… И сам ветер то тепло овевающий разгоряченной землей на опушке сада, то шумно и ненасытно вьющийся вокруг головы и тела, вольный, то свежий и бесконечно легкий на улице, то вдруг беспрерывно рождающий упругость встречного движения, то, наконец, остановившийся во всюду приветствуемый объем – в сумерках или ночью…

      Всего этого я никогда особо не замечал, пока не прочел сравнение с завершением дня, завершение жизни описанное в твоей красной тетради. Довольно странная параллель…

      Ах,