Кладезь погибших сюжетов. Анна Панкратова

Всем пис!

      И, не дожидаясь реакции, Никлаус сделал пару шагов, чтобы разогнаться, и взлетел. Повисла тишина, нарушаемая звуками леса. Блэр часто заморгала, пытаясь избавиться от наваждения, так изумили черные крылья, что переливались в лучах солнца, словно манящая тьма…

      – Ну и зачем ты его избил? – спросила Блэр. Кора кивнула и вздернула брови.

      – Не доверяю тем, чью душу не могу прочесть.

      Элайджа выплюнул кровь, поморщился, коснувшись разбитой брови.

      – Дай сюда! – Блэр поднесла руку к ране и нервно облизала губы.

      – У мамы спросим…

      – Сама разберусь! Не за чем ей знать про это все.

      Элайджа улыбнулся, а потом снова поморщился, едва Блэр коснулась брови. Он зашипел, но начал расслабляться, ведь боль уходила. Блэр и сама не поняла, как это сделала, но знала, что не хотела видеть боль отца, а потому кончики пальцев начали искрить, а рана заживать.

      – Еще где?

      – Пальцы.

      Блэр залечила его пальцы, вспомнила про свое плечо и стянула рукав рубашки. Элайджа помог развязать ткань, и они заметили ровную кожу, на которой не осталось даже шрама.

      – Твоя сила растет, – констатировал Элайджа, а потом прижал дочь к себе. Так неожиданно, что Блэр ойкнула, но расслабилась в руках отца. – Прости! Больше никогда не возьму тебя с собой!

      – Пап! Я же… я же…

      – Чуть не умерла. Скажи спасибо, что Кора умеет трупные сглазы снимать.

      – Она сказала, я бы не умерла. Просто захотела бы самоубиться.

      Элайджа качнул головой, тяжело вздохнул, замечая рассвет, что сиял вдали.

      – Летим домой. Мама, верно, с ума сходит. Кора?

      Богиня леса подошла, склонила голову.

      – Всегда рада помочь, мой король.

      – Перестань. С меня ужин завтра, ладно? Мы будем рады тебя видеть.

      Кора улыбнулась, тату замерцали светло-желтым.

      – Летите уже! А то Аврора подаст завтра к ужину тебя, мой король.

      Элайджа и Блэр вызвали крылья. И вместе взлетели.

4

      Элайджа и Блэр перелетели через забор и сели во дворе. Отец щелкнул дочь по носу, вздернул брови, напоминая договор: никаких жнецов смерти, во всяком случае, пока. Она кивнула, ненавидя себя за то, что придется скрывать правду даже от Дафны, хоть и понимала, что нельзя тревожить ее еще сильнее сейчас, когда в Соларисе где-то умирает Флоренс.

      Они услышали шаги. Элайджа облегченно вздохнул, заметив Филиппа. Они пожали друг другу руки. Филипп склонил голову перед Блэр.

      – Мой король, моя принцесса. Рад, что вы целы!

      – Флоренс?

      – В палате. Жива. Истерит. Но жива.

      Элайджа неопределенно дернул плечами, отдаляясь от Блэр, не давая ей считать эмоции. Он свел лопатки, пряча крылья.

      – Выберешь человека, который сможет пробраться в Подземное царство максимально незамеченным, сольется с мертвыми и немертвыми.

      Филипп кивнул, тревога зажигалась на бледнеющем лице.

      – Ты там король, нет? Не можешь сам пойти?

      – Боюсь,