Требуется приспешник. Лилия Альшер

чаем. Время потекло скучно и томительно.

      А потом… Потом потекло ещё томительнее. Потому что Лорейн срочно захотелось в уборную. Она заерзала на диване. И мрачно посмотрела на Мориона, который делал вид, что наслаждается компанией герцога очень уж правдоподобно. Лорд призывный взгляд проигнорировал, всем телом слившись с креслом. Лорейн поёрзала ещё.

      Говорила мама не пить вина в компании мужчин. Но кто ожидал такой свиньи от чая?

      Ну ладно же! Лорейн сделала ещё один крохотный глоток и звонко опустила чашку на блюдце.

      Ошарашенный взгляд герцога, будто он вот сейчас проснулся и обнаружил её у себя в покоях, метнулся к ней. Морион с интересом ждал, что она сейчас устроит.

      – Ой, прошу прощения, господа, я такая неловкая. – Лорейн хлопнула ресницами и взмахнула руками, демонстрируя пятно на платье. Чайное! – Могу я попросить вашу служанку сопроводить меня в дамскую комнату?

      Герцог почему-то сперва взглянул на Мориона, потом взял колокольчик и позвонил. Вот лысы… лысеющий упырь! Да он всерьёз забыл о ней! Служанка только показалась в дверях, как Лорейн очень торопливо вышла к ней.

      – Госпожа?

      – Где уборная? Сейчас будет… катастрофа!

      Служанка изменилась в лице и по пустым коридорам поволокла её к туалету.

      – Чертов чай! Чертов Морион! Ненавижу! Уволюсь! – ворчала Лорейн, пока мыла руки в мраморной раковине.

      Катастрофу предотвратили, так что можно было не спешить. Поэтому Лорейн недолго полюбовалась на себя в огромное зеркало, подсвеченное магическими огнями, подкрасила губы, поправила и без того идеально лежащие волосы.

      – Нет, сначала отомщу, а потом уволюсь, – снизошла она до милости.

      – Госпожа, вы в порядке? – робко раздалось из-за дверей.

      – В полном!

      Лорейн вышла, свежая и сияющая, как белая роза в пасмурный день, и тут её настиг злой рок. Удача закончилась. В сумочке зазвенело Стекло, старательно исполняя Похоронный марш.

      – Мама! – побледнела Лорейн, торопливо доставая артефакт.

      – Госпожа?

      – Спасибо, можешь идти, я сама дойду.

      Служанка с сомнением глянула в коридор, но Лорейн замахала рукой, отпуская её. Девушка сделала книксен и исчезла за поворотом.

      – Да, мамочка? – ответила Лорейн родительнице.

      Связь ребёнка с матерью нерушима и не ведает расстояний. Говорят, что в разлуке ноет сердце, когда тебя вспоминает мать. У Лорейн всегда почему-то ныло пониже спины…

      – До меня донеслись ужасные слухи, – начала мама слабым голосом, и в воздухе, пахнущем старыми коврами и натиркой для паркета, повеяло ещё и сердечными каплями. У матери было здоровое сердце с запасом прочности лет на двести, но капли добавляли драматичности. – Боги пресветлые, я произнести это не могу без содрогания.

      Лорейн нервно заходила по пятачку перед дверью уборной.

      – Не знаю, какие слухи до тебя донеслись, – фальшиво улыбнулась она, – но я как раз хотела