Отбор на выживание, или Тайна 12 Невесты. Наталья Шевцова

она уже несколько секунд никого и ничего не слышит.

      Только что до её слуха со всех сторон доносились приглушенные возгласы восторгов, свист и грохот взрывающихся огней, и вдруг наступила абсолютная тишина.

      Взгляд напуганной этим открытием девушки всполошено заметался. Нет, она никуда не унеслась и никуда не провалилась. Она, по-прежнему, стояла на веранде, а огни в небе над её головой, по-прежнему, один за другим то рассыпались цветочными клумбами, то перевоплощались в дивных существ.

      Вот только происходило это в полной тишине.

      «Час от часу не легче. Неужели я оглохла?» – испуганно подумала она. И тут же сама себе возразила. – «Вот так сразу. Раз и всё! Вряд ли… Скорее меня просто прокляли. Ничего простого, конечно, в этом нет. А значит, сама я не справлюсь. Надо звать на помощь» – решила она и позвала.

      Однако, как бы сильно она не открывала рот, как бы сильно не напрягалась из её горла не доносилось ни слова.

      «Ещё и онемела? Замечательно, просто замечательно?» – саркастически проговорила она и вдруг поёжилась от холода. И не просто от холода, а от сильного холода.

      «Ох, мама! Мамочка! Защити!» – мысленно позвала она, как всегда, делала в минуты отчаяния.

      И вздрогнула. Потому как в ответ на её призыв, её позвали нежным, ласковым, смутно знакомым голосом:

      – Ганна?.. Ганнушка моя хорошая…

      Голос она помнила смутно, но вот то, как обращалась к ней мама, помнила.

      – Мама?

      Но этого же не может быть. Мама умерла. Ганхилда помнит. Помнит, как украшала волосы покойницы цветами. Помнит, как стояла и смотрела на гроб, который опускали в могилу.

      Или не помнит?.. Как-никак столько лет прошло…

      – Ганнушка, как же ты выросла, моя звёздочка, деточка моя хорошая… – голос звучал столь нежно и ласково, что у Ганхилды разом исчезли все сомнения.

      Конечно же это мама!

      – Мама, где ты?! – бросилась она вслед за голосом.

      И в друг с удивлением увидела, что она больше не находиться среди людей. Она стоит совсем одна в кромешной тьме. И ей холодно. Очень холодно.

      – Ганнушка… – вновь позвал её голос.

      – Ннет, ты не моя мама! – ответила голосу Ганхилда и попыталась сделать шаг назад. Однако помимо своей воли медленно повернулась и пошла на звук голоса.

      – Нннет! – подобно птице, крылья которой сломаны, всполошено забила она руками по воздуху. – Нет!

      Но ступеньки неизвестно откуда возникшей лестницы, словно бы сами ложились ей под ноги.

      – Ганнушка, девочка моя, неужели я зря преодолела столько преград?.. – грустно вопросил голос. – Я так хотела встретиться с тобой! Я так стремилась все эти годы к тебе, а ты, выходит, мне совсем не рада… – с тяжёлым, исполненным вселенской печали, вздохом, укорил голос.

      – Конечно же, я рада! – горячо возразила Ганхилда. – Точнее, была бы рада! Но ты не можешь быть моей мамой!

      – Почему? – удивленно вопросил призрачный голос. – Потому что я умерла?

      – Ннет, не поэтому, – возразила Ганхилда, которой очень, очень