Лаура и король. Надя Лахман

отправилась в парк, где располагалась усыпальница, надеясь, что в это утро никого там не встречу.

      ***

      Парк встретил меня приятной свежестью и прохладой, которая бывает только в ранние часы наступающего жаркого дня. Благоухали цветы, на которых еще не высохли крошечные искрящиеся капельки росы, маленькие птички с веселым щебетом перелетали с дерева на дерево, иногда спускаясь попить из фонтанов прохладную воду. Вот и знакомая дорожка, белеющая впереди. Оглянувшись, и удостоверившись, что вокруг никого нет, я повернула на нее и невольно замерла. Сейчас, при свете дня, здание королевской усыпальницы не выглядело зловещим. Белели каменные стены, на которые кое-где взбирался ярко-зеленый плющ, сияла на солнце крыша, сочной зеленью зеленела идеально подстриженная лужайка. Пахло хвоей и травами. Я медленно пошла по дорожке, усыпанной мелкими камушками. Где же я впервые заметила пятнышко крови, здесь? Нет, кажется дальше. Может здесь? Тоже нет. Я прошла всю дорожку до конца, но не нашла ничего, даже похожего на то, что увидела во сне. Странно. Лишь оказавшись у самой двери, невольно вздрогнула, вспомнив, что она была не закрыта в моем сне. Что ж, была не была. Ругая себя за излишнее любопытство, я аккуратно взялась за тяжелую витую ручку и потянула дверь. С трудом, но она поддалась, и на меня пахнуло прохладой каменного склепа. Сердце замерло, а потом застучало с удвоенной силой. «Ну ты и трусиха» – сказала себе, пытаясь храбриться. Наконец, дверь отворилось достаточно для того, чтобы можно было войти. Но я все еще медлила. Что, если это запрещено? Что если там будет опасно? Что, если… Отогнав панические мысли, я шагнула внутрь, оставив дверь за собой приоткрытой, и остановилась на пороге, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку, царившему здесь.

      Да, это была усыпальница королевского рода. Вдоль стен, сколько я могла видеть, стояли мраморные саркофаги, затейливо украшенные резьбой, с искусно вырезанными фигурами усопших на их крышках. Короли и королевы прошлого, с руками, сложенными на груди, в роскошных нарядах, каменными фалдами стекавших по камню, смотрели вверх незрячими глазами. Их лица выражали умиротворение и покой, который негоже тревожить живым. Я почувствовала, как противный холодок пополз по позвоночнику вниз и передернула плечами, прогоняя неприятное ощущение. Крошечные окошки, забранные узорными решетками, расположенные под самым потолком, давали скудный свет, что лился золотыми полосами, в которых танцевали мерцающие пылинки.

      Я двинулась вдоль рядов, вчитываясь в надписи. Сколько же их здесь! Кто-то умер совсем молодым, кто-то прожил долгую жизнь. Обходя зал по кругу, я дошла до саркофагов, которые лишь ждали своего часа, стоя пустыми, со сдвинутыми крышками без резьбы. Надо же… Наверное, Его величеству Маннару не очень приятно лицезреть будущее место своего упокоения. Впрочем, о чем это я? Какое мне дело, что ему приятно, а что нет? Размышляя подобным образом, я добралась до последнего в ряду саркофага и нахмурилась. Почему его обладателя положили не в общем ряду со всеми усопшими, а поодаль, таким образом нарушив