Небесная музыка. Солнце. Анна Джейн

едва касаясь его, и сообщает хриплым шепотом:

      – Я ведь и правда могу сделать это.

      – Что? – не сразу понимаю я.

      Вместо ответа Дастин склоняется ко мне, поднимает мою голову за подбородок и целует. Сначала неловко – наши зубы легонько сталкиваются, мы на секунду отстраняемся и пристально смотрим друг на друга. Дастин касается ладонью моей щеки, гладит, а я и сама не понимаю, как мои руки оказываются у него на плечах, обтянутых белой рубашкой. И мы снова тянемся друг к другу. Мимолетом тремся носами и снова целуемся.

      У него на удивление горячие губы, с едва ощутимым вкусом ментоловых сигарет, а у меня – на удивление требовательные.

      Все как в тот раз, когда мы были пьяны. Остро, терпко, с толикой горечи и привкусом безумия.

      Да, это безумие – целоваться с парнем в полутемном коридоре. Это безумие – чувствовать желание к тому, кто еще недавно ужасно раздражал. Это безумие – хотеть чего-то большего, понимая, что это неправильно.

      Я обнаруживаю для себя, что Дастину нравится, когда к его шее прикасаются губами. А меня сводит с ума то, как при этом натягиваются жилы на ней – особенно если он откидывает голову чуть назад.

      Отстраняемся мы тоже одновременно – как по команде свыше.

      – Зачем ты сделал это? – спрашиваю я. Губы требуют продолжения. В сердце – пожар. В ногах – предательская слабость.

      – Не знаю. А зачем ты предложила? – задает встречный вопрос Лестерс. Мне нравится слушать его учащенное дыхание.

      – И я не знаю, – отвечаю я с ровно таким же недоумением.

      В это время мы слышим шаги – кто-то идет к нам из гостиной. И одновременно отходим друг от друга на шаг.

      В коридоре появляется Хью.

      – Дастин, – удивленно спрашивает он. – Куда ты пропал? Нам пора. Завтра рано вставать на съемки.

      – Да помню-помню, – раздраженно машет тот рукой, но смотрит при этом на меня – удивленно.

      – Потом отдашь, – сообщает он мне. И, прежде чем пойти следом за Хью, ломится в комнату к Лилит. Подруга почти тут же вылетает в коридор – щеки у нее пунцовые, а глаза пьяные. Следом выходит Октавий, волосы которого чуть растрепаны. Он поправляет футболку и идет следом за Лилит. Оба молчат.

      Наша квартира пустеет. Мы остаемся вчетвером: я, Лилит, Кирстен и Чет, который сообщил, что будет у нас ночевать. Лилит несколько не в себе – кажется, она находится в такой же прострации, что и я. Зато Кирстен ужасно весело. Она поверить не может в то, что сфотографировалась с самим Дастином Лестерсом. Теперь она нам, конечно, верит. Но никому не может об этом говорить – ее, как и нас, связывает договор. А Чет не может перестать хохотать.

      – Черт, черт! – хлопает он себя по колену. – Это просто жесть! Окт из «Лордов» – это Ричард Фелпс. Он просто затроллил весь мир! Какой же он крутой тип!

      – Ты на него так смотрел, будто влюбился, – ревниво замечает Лилит. – Я не собираюсь им делиться.

      – Иди ты, – отмахивается Чет. – Как же круто – я пожал руку Октавию!

      – Все по классике? Не будешь мыть ее неделю? – спрашивает Кирстен.

      – Как знать, – ухмыляется Чет. – Жаль, никому нельзя рассказать об этом…

      Они