Вдовы носят траур. Эрл Стенли Гарднер

для честного и знающего свое дело профессионала.

      Она оглядела меня с головы до ног. Баффин нетерпеливо ерзал на стуле. Она встала, подошла к двери, которая, очевидно, вела в спальню, и сказала:

      – Я оставлю вас на минуту.

      Конни отсутствовала меньше тридцати секунд. Она вернулась с пачкой денег, которые тут же передала мне. Я сосчитал их. В пачке оказалось сто сотенных бумажек.

      – Хотите расписку? – спросил я.

      Она рассмеялась. Ее смех прозвучал искренне. Во всей этой истории искренность показалась мне неожиданной.

      – О господи, конечно, нет! – сказала она. – Я хочу выпутаться из этой неприятной истории. Остальное меня не интересует.

      – Десять тысяч – большой кусок.

      – Знаю, – сказала она. – Но эти деньги не имеют для меня большого значения. Их мне дали на студии, чтобы замять историю с шантажом.

      – Какая именно студия? – спросил я.

      – Не говори ему, – быстро сказал Баффин.

      – Почему, Ник?

      – Он не узнал тебя, – сказал Баффин. – Пусть твое имя останется неизвестным.

      Она улыбнулась мне.

      – Пожалуй, я промолчу, – послушалась Конни совета Баффина.

      – Нам пора, Дональд, – торопил он.

      Я встал. Конни протянула мне руку.

      – Удачи, – сказала она.

      – Скорее всего, удача мне действительно понадобится.

      Баффин открыл дверь. Она проводила нас в коридор. Через четыре минуты мы были в спортивной машине Баффина.

      – Ну, вы получили деньги, – сказал Баффин. – Теперь все в порядке?

      – Спокойно, – сказал я. – Я получил деньги. Но теперь я хочу вам кое-что сказать.

      – Что?

      – Я не отдам эти деньги никому до тех пор, пока не сочту, что все сделано так, как надо.

      – Мне это подходит, – согласился Баффин.

      – При этом я полагаю, что никто не собирается отобрать у меня эти деньги.

      Он поднял брови с искренним, а может быть и поддельным, удивлением.

      – Никто, – со значением повторил я. – Я также не позволю хитростью или мошенничеством вымогать эти деньги.

      – Почему вы вообще думаете о каком-то вымогательстве или мошенничестве? – обиженно спросил Баффин.

      – На всякий случай, – сказал я. – Всякое бывает.

      Сидя в машине, я открыл маленький чемоданчик-кейс, который захватил с собой. Вытащив оттуда бесшумный револьвер, я засунул его в боковой карман пиджака. Баффин одобрительно смотрел на эту процедуру. Потом он заключил:

      – Вижу, вы серьезно намерены оправдать свой гонорар.

      Мы тронулись с места и медленно поехали. Остановились около отеля «Стилмонт». Баффин опустил в автомат пятидесятицентовую монету – плату за пользование гостиничной стоянкой. После этого наша машина заняла на стояночной площадке свободное место.

      Выключив мотор, Баффин снова посмотрел на часы и сказал:

      – Минуточку.

      Затем он открыл дверь, вылез из машины и куда-то ушел. Впрочем, скоро он вернулся и опять сел в машину.

      – Чем мы сейчас занимаемся? – спросил я.

      – Мы ждем.

      – Выплата будет происходить здесь?

      –