Лесные люди. Александр Анатольевич Стрекалин

словно ребёнку, которого тёмным зимним утром тащат на санках в детсад. Очнулся он только тогда, когда Михалыч заглушил мотор и объявил: приехали.

      Прямо перед ними, над входом в большое одноэтажное здание, горела яркая жёлтая вывеска. Буквы упрямо расплывались, сколько Степан не старался их прочесть, так что в итоге он на это плюнул. Небольшая группа подвыпивших людей толпилась у входа, а из открытых настежь дверей лилась громкая настойчивая музыка. Степан вылез из машины на землю и захлопнул дверцу.

      В тесном предбаннике было не протолкнуться, словно заведение испытывало Степана на прочность, и он наверняка дрогнул бы, если бы не Михалыч, подхватившей товарища своей сильной пятернёй. Ввалившись в просторный зал, Степан едва не ударился туловищем о барную стойку. Усадив его на свободный стул, Михалыч подозвал бармена, и попросил у него стакан воды.

      – Тут пока посиди, – прогудел он над самым его ухом, стараясь перекричать музыку, и кинул в стакан две серо-зелёные таблетки. – Не ссы, местный рецепт. Протрезвеешь, а то ты вялый какой-то. Степан выпил, не задавая вопросов. Почти сразу полегчало.

      – А ты куда? – спросил он, сквозь спазмы в пищеводе, едва сдерживаясь, чтобы не рыгнуть.

      – Чел в аут наш поищу.

      Оставив начальника в одиночестве, Михалыч двинулся сквозь разношёрстную толпу людей куда-то, вглубь заведения, а Степан принялся разглядывать публику. Быстрые, словно ласточки, сновали официантки, одинаково одетые в красные маечки на бретельках и черные короткие юбочки, у многих на предплечьях виднелись затейливые татуировки. Было много молодых женских лиц, умело подкрашенных и симпатичных. Среди мужчин ярко, как подсвеченные айсберги, выделялись гости из столицы, обсасывающие IQOS и тыкающие в смартфоны. Поискав глазами, Степан нашёл табличку, обещающую бесплатный вай-фай. Жизнь есть жизнь, и везде она бьёт ключом. Эффектная, с гривой взбитых, добела вытравленных волос, дама, подсела к Степану и попросила у него огонька. Рефлекторно ощупав карманы, Степан развёл руками. После неловкой паузы та уточнила, не желает ли молодой симпатичный мужчина развлечься. Степан растерялся. Развлечься он, несомненно, хотел, в особенности, если это предлагала женщина, так сильно похожая на молодую Лару Флинн Бойл, – мерило женской сексуальности времён Степановой юности.

      – Клиент дозревает, ещё не готов, – раздался над ними басовитый раскат, и рядом снова возник Михалыч. Прикурив от его брутальной зажигалки, женщина щедро мазанула по Степану влажным взглядом и скрылась в толпе. Михалыч весело подмигнул Степану, иди, мол, следом, и не отставай.

      Двинувшись в соседний зал, они попали в помещение внушительных размеров, со столиками на пять-шесть персон, расставленных вокруг продолговатой, выпирающей далеко в зал сценой, пока ещё пустой. Сцена была красиво подсвечена, словно ожидала выступления вышедшей в тираж поп-звезды. Обогнув несколько столиков, Михалыч приблизился к задрапированной тяжёлыми портьерами стене, и заглянув за одну из них, предложил Степану войти.

      Комната,