Нэнэй. Марат Муллакаев

Когда доехали до моста через речку под названием Геки, колонна машин снова остановилась. На этот раз проверяли документы. Трое милиционеров в касках и бронежилетах подошли к их машине. Водитель, как всегда, выскочил из салона, торопливо сунул офицеру документы. Они о чем-то потолковали, но, видимо, не договорились. Офицер открыл дверь и приказал: «Выходите! Приготовьте личные вещи к досмотру! А ты, – он обратился к водителю, – открой багажник!». Подошли еще двое в штатском и молча начали обыскивать «копейку», переворачивая все вверх дном. Даже обивку дверей заставили отвинтить.

      При осмотре ручной клади пассажиров, перебрав содержимое рюкзака, один из штатских присвистнул от удивления.

      – Вот это да! – восторженно произнес он, вертя в руках бутылку с кумысом. Затем достал казылык, понюхал и осторожно положил в мешок. Особый интерес у него вызвала медная трубка.

      – Что это? – ткнул он на нее пальцем.

      – Открой, увидишь! – спокойно предложила Хаят-апай, передавая другому проверяющему свой паспорт.

      Но тот из соображений безопасности даже не взял неизвестный предмет в руки.

      – Сами откройте, покажите, что там…

      Женщина отвинтила головку футляра и извлекла курай.

      – Ничего себе! – растерялся проверяющий. – Курай… Вы откуда будете, бабушка?

      – Она из Башкирии, – подал голос напарник, рассматривая паспорт. – Как здесь очутилась?

      Хаят-апай уже хотела рассказать о своем внуке, но ее опередила молодая чеченка.

      – Эта женщина − свекровь моей сестры, – соврала она. – У нее внук десятилетний на мине подорвался…

      – Понятно, – ответил тот, который проверял рюкзак. – Умеете играть на курае? Когда я учился у вас в нефтяном институте, любил слушать звуки курая…

      – Что же ты, сынок, окончил нефтяной институт, а теперь сумки перетряхиваешь? Переучился, что ли? – задала вопрос старушка, недовольная обыском.

      Cтоящий рядом водитель поспешно схватил женщину за рукав.

      – У них работа такая, бабушка, – выдавил он из себя улыбку. – Пусть проверяют, мы честные люди.

      – Если ты, старуха, будешь языком молоть, – прервал никчемный, на его взгляд, диалог проверяющий, – мы тебя живо в наручниках в твою Башкирию отправим! На, держи свой паспорт! – отрезал он и бросил документ в сторону Хаят-апай.

      Она не успела его подхватить, и он шлепнулся в придорожное месиво.

      Женщина резко подняла голову и уставилась на проверяющего. Потекли секунды, показавшиеся окружающим вечностью.

      Водитель было уже нагнулся, чтобы достать из лужи документ, но Хаят-апай, не сводя глаз с военного, рукой остановила его. Дуэли глаз офицер не выдержал и уже хотел было отвернуться, но старушка, голосом, полным презрения, внятно и четко разделяя каждое слово, спросила:

      – Что же ты, сынок, наш pоссийский паспорт в грязь втаптываешь? Ты же защитник Родины!

      Никто, конечно, не ожидал таких слов от старой женщины, но после некоторого замешательства даже милиционеры в касках и бронежилетах, с устрашающим