Тихий Дон. Книга 1. Михаил Шолохов

самым он поднял изображение человека от само́й плоти народа на классическую высоту. В этом проявилось одно из художественно-мировоззренческих открытий Шолохова.

      В финале «Тихого Дона» и образ Аксиньи предстает перед читателем во всей полноте своих женских добродетелей. Не случайно самые заветные качества героини ранее не получили своего полного жизненного воплощения. Так, она после смерти Натальи всей силой своего сердечного чувства смогла привлечь к себе детей Григория Мишатку и Полюшку, которые стали относиться к ней, как к своей родной матери. С тихой душевной радостью она рассказывает их отцу в последние часы своей жизни: «Я с ними по-всячески, все больше лаской. Приобыкли, привязались ко мне и стали реже проведывать Дуняшку… Они сами, Гриша, стали звать меня матерью, не подумай, что я их учила»[35].

      Образ Аксиньи в «Тихом Доне» согрет особым отношением писателя. В какой бы ситуации она ни изображалась, ее поведение непременно будет отмечено авторским сочувствием. Вполне вероятно, что в такой расстановке оценочных интонаций в повествовании отразились некоторые особенности творческой истории произведения. В этом смысле кажется обоснованным предположение Захара Прилепина о том, что, создавая образ Аксиньи, Шолохов взял за основу ее характера свою мать, Анастасию Даниловну Черникову. Известные исследователям драматические обстоятельства жизненного пути Анастасии Даниловны действительно своеобразно перекликаются с ключевыми моментами судьбы Аксиньи Астаховой. Автор первой монографической работы о творчестве М. А. Шолохова И. Г. Лежнев, беседовавший с писателем об истории создания «Тихого Дона», утверждал, что в романе «отразилась не только любовь Шолохова к своей матери… но и отдельные черты ее биографии»[36].

      Внутренним потенциалом материнской доли писатель как бы соединил тернистые жизненные испытания героини романа. Своеобразие и значимость такого творческого решения автора «Тихого Дона» справедливо оценил Захар Прилепин: «Именно материнский образ, положенный в основание романа, и стал, кажется, залогом того воистину христианского мирооправдания и человекопонимания, явленного Шолоховым. Потому что пред матерью оступиться было нельзя… Мать все поймет. Потому что за каждой строкой, написанной сыном, будет только любовь»[37].

      Тема материнства, как и тема отцовства, звучит в произведениях Шолохова мощно и глубоко. Ею определяются ценностные ориентиры не только в судьбах персонажей, но и в общем историческом движении жизни. Очарованием женственности овеяны на страницах заключительных частей «Тихого Дона» Аксинья и Наталья. А образ Василисы Ильиничны Мелеховой возвышается в романе в ореоле недосягаемой красоты и правды, обретая черты вечного образа матери человеческой. Женское сердце в «Тихом Доне» оказывается способным на чувство всепобеждающей «материнской жалости» к человеку, казалось бы навсегда поставившему себя за грань сочувствия. Рассказ о том, как

35

Ш о л о х о в М. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 4. 1986. С. 424.

36

Л е ж н е в И. Г. Путь Шолохова. М., 1958. С. 92.

37

П р и л е п и н З. Шолохов. Незаконный. М.: Молодая гвардия, 2023. С. 261.