Клинок трех царств. Елизавета Дворецкая

Потом Святожизна.

      – О милостивый бог! Я боюсь, римская мудрость не создала букв для таких слов!

      – За ней идет Чтислав. Потом Добровеста. Потом Вединег. Еще был Божатка… Божемысл или Божемир… вот это я не помню, он погиб, когда ему было тринадцать.

      – Это все равно слишком трудно. Давай кого-нибудь другого, мертвецы нам не нужны…

      – Не нужны?

      – О, я хотела сказать… если он умер некрещеным, то молиться за него все равно нельзя. Кто-то еще есть?

      – Ведомира…

      – Вот это хорошее имя.

      – Божевек – его назвали так, когда умер отец Острогляда. Раньше было нельзя.

      – Бозовак… Моего дядю звали Бозо… Нельзя? Почему?

      – У русов и варягов не разрешается давать детям имя того из предков, кто еще жив, отца или деда.

      – Какой глупый варварский обычай! Наш король Генрих дает сыну имя Генрих, а король Оттон сына тоже назвал Оттоном, и это показывает, к какому славному роду они принадлежат. Это все?

      – Только Буеслав, их младший сын и мой брат.

      – Должно быть, все они были бы рады узнать, что ты живешь здесь, в Кведлинбурге, в аббатстве самой королевы Матильды, окруженная почетом, любовью и всяческими удобствами!

      – Думаю, да. После того, с каким трудом я пробиралась сюда, когда я и сам господин Адальберт чуть не погибли по дороге… да, особенно отец был бы рад увидеть меня сейчас…

      – О епископе говорят не «господин», а «досточтимый во Христе Адальберт, епископ Ругии».

      – Прости меня, сестра Регилинда…

      – Тише! О, это звонят к вечерне. Пойдем скорее. Закончим завтра, только если ты опять не забудешь обо всем на свете среди моркови! Не слушай ты сестру Иду, ей лишь бы кого-нибудь заставить делать ее работу, а самой стоять сложа руки и болтать языком…

* * *

      Отец Вуефаста, Фарлов, пришел в Киев в дружине Олега Вещего, а значит, его сыновья были киевскими уроженцами во втором поколении. Разбогатевший на греческой добыче, Фарлов со временем высватал для сына девушку из древнего полянского рода Угоровичей: они числили в своих предках самого князя Кия, и в честь его жены невеста Вуефаста получила родовое имя Улыба. Нетрудно догадаться, что еще полгорода было у нее в родне – Угоровичи славились многочисленностью женского потомства. У самого Вуефаста выросло три сына, двое старших были женаты. Оставался младший, Унегость, и вот для боярыни Улыбы пришло время сладить ему свадьбу.

      Оттоновы послы узнали об этом на следующий же день, когда явились на княжий двор Олеговой горы. Мистины и его родичей не было, но зато был Вуефаст с двумя сыновьями – старшим и младшим. Выбрав время, он объявил о предстоящем обручении в доме невесты и пригласил родичей.

      – Про свадьбу мы сговорились вчера со Свенельдичем. Да, про меньшого.

      – Слыхал я – меньшой ваш вояка изрядный! – засмеялся Асмунд. – Таким гвоздилой[43] себя показал, шум по всему городу!

      – Вольно ж ему взбесяся бегать за невесть какими девками, когда нам самую лучшую в Киеве девку отдают без всякой беготни! – с довольным

43

Гвоздила – хороший кулачный боец, заводила в кулачках.