Счастье для всех. Полина Гриневич

ладонях. Что это могло значить? Казалось, сказанные на прощанье слова продолжали звучать в ушах.

      – Счастье в твоих руках. И в сердце.

      Некоторое время я стою на ветру не зная, что делать. Кажется, что бутылочки живут своей особенной жизнью. Одна из них как будто согревает сомкнутые пальцы, это тепло растекается по всему телу и на душе становится как-то спокойнее. Другая излучает холод, и этот холод заставляет сердце замирать, как будто спустя мгновение должно было произойти нечто невероятное.

      Пару минут я раздумываю над словами старушки и разглядывая солнечные блики, время от времени пробивающиеся сквозь тень, заполонившую течение реки. Бабулька между тем давно перебралась на другой берег и исчезла среди покосившихся деревянных домиков. А может быть она и жила в одной из этих столетних избушек на курьих ножках? Варила свои странные отвары и тренировалась в психологическом влиянии на окружающих. Лечила с помощью эффекта плацебо или настойками с неизвестными рецептами. А люди называли ее колдуньей. Я вдруг понял, что бабулька не спрашивала моего имени и не называла своего. Странный у нас разговор получился.

      Телефончик играет знакомую мелодию, и я поспешно извлекаю мой черный айфон из нагрудного кармана. Не самая новая модель, но он мне дорог именно, потому что это единственный подарок отца. Неизвестно с какого перепуга мой папаша два года назад расщедрился и с квартальной премии приобрел эту игрушку мне на тринадцать лет. Мать, конечно, не одобрила, но что она могла поделать?

      Поспешно укладываю бутылочки на место телефона и нажимаю на кнопочку аппарата.

      – Валя, ты где? Отец только что звонил, сказал, что будет пораньше. Сюрприз у него какой-то. Так что постарайся успеть до его возвращения. А то ведь знаешь…

      Не слушаю дальше и просто отвечаю, что буду через полчаса. Сколько раз я уже просил маму не называть меня так! Вот уж угораздило родителям назвать меня Валентин. И пускай мама раз сто перечисляла список знаменитых людей с таким именем, меня оно все равно бесило. И особенно тогда, когда мама в разговоре со мной или другими людьми использовала сокращенный и, по-моему, женский вариант. Отец, как-то будучи в легком подпитии признался, что и сам не очень любит это имя и совершенно не понимает, как маме удалось уговорить назвать меня Валентином. Вообще же для моего отца лучше всего подходит определение мужик. Он многое может, но для этого должны сложиться особые обстоятельства. А его интересуют только его станки. Стоит ему зацепиться за тему, и он будет рассказывать о своих железяках часами. А уж если выпьет, то и будет возмущаться, и требовать от меня подтверждения будущих успехов в металлообработке. Он уже и ВУЗ для меня подобрал. Только вот мне на самом деле это совсем не интересно. Может быть, поэтому мы с ним живем в одной квартире, но встречаемся только тогда, когда что-то случается и родителю кажется, что пора вмешаться в воспитательный процесс.

      Бросаю последний взгляд на черную гладь реки и спустя пять минут уже торопливо пробираюсь между