В кофейне диковинок. Хэзер Уэббер

крылышки?

      Где-то наверху открылась дверь, и по террасе застучали шаги.

      – Эй, там, внизу, привет!

      Незнакомец смотрел на нас сверху, перегнувшись через перила. У него были седые волосы до плеч, густая белая борода, темно-карие искрящиеся жизнью глаза, круглые щеки и темное от загара лицо.

      – Я готовлю нам перекус, – объявил он. – Встретимся наверху, и вы мне расскажете историю про призрака. Умираю от любопытства!

      Шаги затихли. Дверь, скрипнув, открылась и снова закрылась. Издали доносился шум прибоя: вода то с гулом накатывала на берег, то тихо отползала.

      – Я же говорила: он – натура увлекающаяся! – И Мэгги поспешила вверх по ступенькам.

      Я двинулась за ней. Поднявшись на возвышающуюся над дюнами террасу, ненадолго замерла. Даже несмотря на остатки утренней молочной дымки, вид был такой, что у меня перехватило дыхание. За полосой белого песчаного пляжа простирался залив, на серо-синей неровной поверхности моря кое-где вскипали белые барашки, а в воздухе, охраняя свои угодья, парил пеликан с длинным клювом, распластав над брызгами широкие крылья. Над пляжем сновали птички поменьше: то ныряли прямо в воду, то снова вспархивали.

      – Настоящее чудо, правда? – Мэгги остановилась возле меня.

      Вскинув подбородок, она подставила лицо ветру. И выбившиеся из-под заколки пряди закружили в бешеном танце.

      Я до побелевших костяшек вцепилась в перила и с трепещущим в груди сердцем прошептала:

      – Это…

      Мне никак не удавалось подобрать верное слово. Достаточно всеобъемлющее.

      Что-то проникло внутрь, разбередило душу и объявило, что здесь, у моря, мне самое место.

      – Это невероятно! – наконец нашлась я, хотя слово не выражало и доли эмоций, которые я испытывала.

      – Порой я забываю, как здесь прекрасно. Пока кто-то вроде тебя мне об этом не напомнит. Так что спасибо!

      Мэгги улыбнулась и махнула, приглашая следовать за ней.

      Мы направились к задней части террасы, где были расставлены журнальные столики, стулья и шезлонги – такие пыльные, что сразу становилось понятно: пользовались ими редко. Я же все никак не могла отвести глаз от моря.

      Добрую половину террасы в задней части дома занимала крытая веранда с большими окнами. Мэгги распахнула деревянную дверь и шагнула в сторону, уступая мне дорогу. С крытой веранды в дом вели два французских окна, сейчас распахнутых настежь. За ними виднелся массивный стол середины пятидесятых, так заваленный всяким барахлом, что казалось, его ножки вот-вот подломятся. Я услышала, что кто-то невидимый выдвинул и закрыл где-то в доме ящик.

      – Папа, тебе помочь? – окликнула Мэгги.

      – Нет-нет, я сейчас приду. Чувствуйте себя как дома!

      Я рассматривала дом. По углам крытой веранды трепетали на ветру белые тонкие занавески. На ковре цвета фуксии стояли круглый металлический с деревянными вставками столик и четыре стула. На столе розовели