Золотой маятник. Андрей Дмитрук

понятно, но… Вы сами говорите, я должна быть близко. Значит, вы точно знаете место, где…

      – Если бы я точно знал, – внушительно сказал Кромарти, – то мы бы туда явились с нарядом полиции. Увы, нет. Нам известно только одно: ваш Бинго… то есть, Бонго – в этом городе. И, скорее всего, не в респектабельном центре, а где-то тут, возле порта.

      Сыщик внимательно огляделся по сторонам, – и заговорил ещё тише, ещё интимнее:

      – Надо максимально усилить ваш психический передатчик. Ваши чувства. Чтобы он их уловил и за километр, и за два…

      – А… как это?

      – Постарайтесь понять меня правильно, другого выхода у нас нет!.. – Кромарти сжал губы и нахмурился, точно ему трудно было произнести следующие слова. – Эльвира, вам должно быть плохо. Больно. Если он учует, что вам очень плохо, он сломает все замки, разорвёт все путы и примчится на помощь!

      Эльвира снова кивнула – механически, потому что уже начала подозревать, что сейчас предложит Георг. И захотелось ей тут же, не раздумывая, дёрнуть обратно в гостиницу, а там и на вокзал. Но понимала циркачка отлично, что не тронется с места, поскольку этот щуплый черноглазый дьявол прав, и нет иного способа «выйти» на Бонго.

      Она схватилась за соломинку:

      – А если… ну, может же такое быть, чтобы его держали за такими крепкими замками, что он… не сумеет вырваться? Будет биться, кричать… его ещё убьют, не дай Бог!

      – Не убьют, ручаюсь, пальцем не тронут, – отрезал Кромарти. – Он им живой нужен, живой и невредимый, иначе хозяин с них голову снимет. Это большие деньги. Поэтому, кстати, его вряд ли связали по рукам и ногам и держат в каком-нибудь чулане. До поры, до времени ваш Бонго должен находиться в комфорте, на относительной свободе… чтобы поменьше заподозрил относительно своего будущего. Его, небось, ещё и ласкают, и сластями закармливают.

      – Без меня он кушать не будет…

      Эльвира сама себя оборвала, громко всхлипнув…. Видимо, её интуиция вчера подсказывала именно такой поворот событий, потому и этот Кромарти внушал неприязнь. Но – крыть нечем. Бонго и вправду прибежит откуда угодно, если «мамочке» будет больно и страшно. И пусть только прибежит, пусть вернётся, – а там уж она сумеет защитить его от всего, от всех…

      Мужественно шмыгнув носом и осушив глаза, девушка спросила как можно твёрже:

      – Что мне надо делать?

      Сыщик заговорил мягко, убеждающее:

      – Прежде всего, заранее простите меня за всё, что я вынужден буду делать. Хотя, видит Бог, я бы предпочёл целовать ваши пальцы… – Поёжившись, она отдвинулась; сыщик продолжал, как ни в чём не бывало: – Главное, не сдерживайте себя. Я не обижусь, если пару раз двинете меня, хе-хе… Захочется кричать, вопите изо всех сил. Зовите его по имени. В общем, полная естественность и раскованность…

      VI

      Он никогда не думал, что это может быть столь ужасно.

      Вопреки своим надеждам, Бонго не пошёл камнем ко дну; его мотало из стороны в сторону… Бросаясь с корабля, шимпанзе был уверен, что пройдёт несколько мгновений, и погаснет