КИНО. Андрей Дмитрук

сразу после завтрака физик отправился в кассу отеля – и, к своей радости, обнаружил немалый выбор свободных мест. «Богемия» отходила полупустой. Возможно, если здешняя история совпадала с исходной, люди побаивались событий на континенте, усиления Гитлера. Но ведь до войны было ещё далеко, и фюрер усиленно болтал о миролюбии «рейха»… Решив не морочить себе голову лишним, Кирилл взял каюту «сингл» (одноместную) на второй палубе, подальше от кормы, от ресторана, где с отплытием могла начаться шумная жизнь. Но главное – каюта помещалась почти рядом со свадебными апартаментами Холденов.

      И вот теперь Невредимов стоял, не решаясь двинуться вперёд.

      Отступив на несколько метров вправо, он остановился в тени портового здания. Физик был уверен, что до лестницы, ведущей на высокий борт лайнера, ему не дойти. В месиве провожающих и отплывающих наверняка находятся те, кто пырнёт его ножом в бок или выстрелит из бесшумного пистолета. Секунды потребуются им на то, чтобы ощупать убитого; не найдя при нём книги, забрать чемодан – и исчезнуть… Минут десять подряд все будут уверены, что у джентльмена сердечный приступ; затем начнутся вопли, побегут за полицией… Кириллу это всё уже будет безразлично.

      О, да вот же они, родимые! Пара-тройка беспечных мужчин в скромных серых костюмах и надвинутых на нос шляпах подчёркнуто интересовалась тем, что происходит на борту. Они, дескать, уже проводили своих – и теперь ожидают отплытия.

      Полисмены неподалёку похаживали, но, опять же, стоило ли их беспокоить? Что он скажет копам? «Один профессор геологии намекнул, что мне несдобровать, а теперь кто-то подстерегает меня на пути к трапу»?.. За такое они вполне могут послать «мистера Филиппса» ко всем чертям, а то и загрести, как пьяного или сбрендившего наркомана. В общем, на помощь закона надеяться не выпадало.

      …А что, если рвануть вперёд на полной скорости? Бежать и орать во весь голос – например: «Мими, Гай! Эй, ребята, я тут!..» Мало шансов на успех, но всё же больше нуля.

      Кирилл подхватил чемодан; напрягся, чуть согнув колени. Ну-ка, раз, два…

      – Хэлло, Кевин! Ты что это, решил втихаря смыться? Хрена тебе лысого!

      Грузовик с высокими бортами. Воткнувшись в точку, задребезжал и выбросил из-под кузова клубы дыма. Да кто же это выпрыгивает из кабины, в атласном комбинезоне, и бежит к нему, расставляя пошире руки? Кто с налёту, чуть не сбив с ног, обнимает Кирилла – и, обдав густым запахом духов, пота, виски, целует взасос?..

      – Пэм, да ты что, Пэм!

      – Я уже двадцать два года Пэм. А ну, ребята!..

      Падает задний борт кузова, и на асфальт, громыхнув тарелками, спрыгивает барабан. За ним – саксофон, тромбон, гитара… То есть, конечно, это парни со своими инструментами. Наверное, те же, что вечерами играют «Континентал». Сейчас они одеты не в белые смокинги с бабочками, как там, в отеле. Кто в чём: в пиджаках, майках, в лихо нахлобученных канотье или панамах. Ударник вообще гол по пояс, красавец мулат – он может себе это позволить, с такой-то мускулатурой…