Клятва мёртвых теней. Ария Атлас

уже как минимум несколько сотен метров. Его одежда видала лучшие времена, и я представила, что он стал жертвой какого-то несчастного случая – может, пожара, спалившего его кожу и лишившего дома. И именно поэтому он был вынужден жить на улице и пахнуть так… как пах.

      Запрыгнув в подъехавший к остановке автобус, я почти забыла тошнотворное зловоние, но продолжила думать о незнакомце, распутывая наушники. И все-таки, что же случилось в жизни этого парня, что довело его до подобного вида?

      Он словно восстал из могилы.

      Я вздрогнула и потрясла головой. Мурашки все еще бегали по коже, пока я открывала дверь в закусочную и пыталась отогнать жуткое видение. «Закусочная Барнарда» славилась блинчиками с кленовым сиропом, поэтому кухня всегда пахла так сладко, что у меня сводило зубы. Даже когда закусочная пустовала после ночного перерыва, аромат задерживался. Он словно впитался в деревянные столешницы.

      Я подавила настойчивое урчание в желудке и взялась за работу. До открытия оставалось полтора часа, поэтому я протирала столики и мыла посуду, пока кисти не начали ныть. Колокольчик на двери громко звякнул. Внутрь зашли старик Барнард и двое молодых парней. Повар Алек и еще один официант уже готовились к началу смены. Я взглянула на часы и поняла, что мы вот-вот должны были открыться.

      – Доброе утро, Бар, – крикнула я из-за стойки.

      – Доброе, Мора! С днем… – начал он, но тут же умолк, заметив выражение моего лица. – Рад тебя видеть. Закончила с посудой?

      День был особенным, и вовсе не потому, что вдобавок к блинчикам мы начали продавать пончики. Об этом позже.

      Я знала, что этот день станет моим последним в «Закусочной Барнарда», и это придавало запоздалому утреннему солнцу необычайного блеска. Дверь в заведение то и дело хлопала. Я неожиданно обнаружила, что стала подпевать однотипным мелодиям, раздававшимся из старых колонок у потолка. Заказы шли легко, посетители улыбались мне чаще обычного, и я даже ни разу ничего не уронила за свою смену. Чаевые лились рекой.

      Когда пришло время перерыва, я радостно сорвала с себя фартук и бросила его в подсобке. В раковине служебного туалета по-прежнему отсутствовала горячая вода, но это больше не раздражало. Неужели предстоящий переезд так поразительно на меня действовал? Даже усталость не казалась такой заметной.

      Дышалось тоже легче. Словно кто-то наконец снял с груди тяжелый камень. Я снова затянула за спиной фартук и вошла в кухню. Лицо моментально обдало приятным жаром и запахом сыра. Алек подрумянивал хлеб для сырных сэндвичей, и пахло это так хорошо, что у меня потекли слюнки.

      – А вот и ты, держи! – пропел напарник-официант Сэм Сэмаэль (да, его действительно так звали) и всучил мне в руки свой блокнот с заказами. – Я сейчас умру, если не выкурю сигарету.

      Его волосы были всегда взъерошены, словно он только что поднялся с постели и не удосужился причесаться. И я никогда не видела, как он употреблял что-то, кроме хлеба, кофе и пачки сигарет. Мне не удалось разобрать практически ничего из того, что Сэм нацарапал ручкой