Тетерев мечты. Михаил Шахназаров

на кухню за вином. – Я снова здесь, – выпалила Бар.

      – Во-первых, не нужно меня перебивать. Во-вторых, возьмите себя в руки. Итак, эмоции дали вам плохой совет, Анна Бар. В нашей стране есть преступления, которые не только страшны, но и позорны. Совершённое вами преступление нельзя прощать. Мы находим предателей по всему миру.

      – Я понимаю. Я знаю… Убитые нацисты… меч возмездия. – Аня поймала себя на мысли, что никогда не уничтожала вино с такой скоростью.

      – Анна Бар, для любого жителя нашей страны честь носить военную форму. Но есть… есть отбросы, которые этой честью пренебрегают.

      – Я искуплю! Предмет гордости, – закричала в трубку Аня, зарыдала и вытянулась по стойке смирно.

      – Несомненно. Открытость России дала возможность Моссаду наладить сотрудничество с вашей спецслужбой. И отныне офицеры этой спецслужбы помогают нам.

      – КГБ? – Аня медленно опустилась по стенке.

      На ней были только чёрные трусики. В одной руке дрожала бутылка вина, в другой – трубка телефона. Аня посмотрела на стёртые от секса коленки и неожиданно подумала, что теперь долго не почувствует одной из самых больших радостей в жизни. А ведь думать стоило о другом.

      – Именно КГБ. В результате тесного сотрудничества наших спецслужб и обмена опытом нам предоставили несколько кабинетов в штаб-квартире КГБ на Лубянской площади.

      – Я знаю, где это. – На этих словах Аня осушила бокал. – Это рядом! Мне выезжать?

      – Выезжать рано. Завтра в 14:00 капитан Моссада Нахум Агранат будет ждать вас в кабинете 309. Возьмите с собой вещи и паспорт.

      «Раз вещи, значит, есть шанс остаться в живых, – подумала Аня, – но им верить нельзя. Может, заманивают. Да и до Лубянки ещё дойти надо. У Моссада в арсенале такие приёмчики, что даже у эстонца кровь забурлит». Наспех одевшись, Аня побежала к родителям. Прощание разочаровало.

      – Дослужишь, и выпрут обратно, – сказал отец.

      – А я тебе говорила, что Додик и долбоёб – синонимы, – подбодрила бабушка.

      – Судьба, доченька, – сказала мама и разрыдалась.

      Кошка лениво потянулась, и Аня сочла такое поведение предательством с её стороны.

      Расставание с подругами выдалось не столь гнетущим. Они пили и смеялись. Кто за службу, кто за скорое возвращение, кто за пленение и изнасилование Додика арабами. Вещи Аня решила собрать после гулянки, а наутро обнаружила в чемодане будильник, утюг и порнографические карты, купленные у цыган в ГУМе. Вещей набралось на чемодан и небольшую сумку.

      Аня бездумно смотрела в окошко такси и, покачивая головой, грызла ногти.

      – Любимый ушёл? – поинтересовался говорливый полненький водитель.

      – Вы рулите лучше. От таких, как я, не уходят, – огрызнулась Аня.

      – Ну да… От таких бегут.

      На чай водителю девушка не дала, громко хлопнув дверью напоследок.

      Аня подошла к массивным дверям приёмной и, зажмурив глаза, потянула ручку. За стеклом дежурил