Истории о котопёсах и их хозяевах. Галина Волкова

в короткую стрижку. Они слегка вздымались на ветру, создавая светящийся на солнце ореол. Ножки, обутые в светло-зеленые мокасины, скромно выглядывали из-под халатика. На лице застыла растерянная улыбка, собравшая лучики морщин возле глаз.

      И пусть будет стыдно тому, кто сумел бы назвать эту женщину старухой.

      – Шурочка, милая, но зачем же вы ножки-то били? Я б вам все к дому подвез, – приветливо улыбаясь женщине, сказал Валентин Сергеевич.

      Митрич, уже собравшийся уходить со своим грузом, приостановился и подозрительно посмотрел на Шуру. Тем временем Сергеич откинул борт прицепа, подстелил кусок картона и протянул руку Шуре:

      – Давайте-ка, усаживайтесь, я вас с комфортом довезу.

      На крыльцо вышел Никитич, заинтересованный происходящим.

      – Ой, Валентин Сергеевич, да я донесу, чего уж там, – смущенно ответила Шура.

      – Не обижайте меня, Шурочка, – нарочито обидчиво проговорил бывший военный и, слегка поднатужившись, поднял Шурочку и усадил на край прицепа.

      – Вы только держитесь покрепче, а я медленно поеду.

      Федор Никитич вышел за калитку и подошел к впавшему в ступор Митричу.

      – Чего это они? – сурово спросил он соседа.

      – Да я и сам не понял. Вот стою, думаю. День рождения у Нюры через месяц. Стало быть, рановато еще продуктами закупаться. Родственников у них нет, приезжать в гости некому. А пакеты-то тяжелые, Сергеич сам сказал, что неподъемные, – почесав затылок, озвучил свой немудреный анализ Митрич.

      – Какие пакеты? – непонимающе спросил Никитич.

      – Да ну тя, Мохнатый. Я ж говорю, большие, черныя, они одни в «кабанчике» остались, – отмахнулся от него Митрич и зашагал к своему дому.

      Федор Никитич, тайно симпатизирующий Шурочке, встревожился, но потом пожал плечами и пошел заниматься делами.

      В следующую пятницу ситуация повторилась. Только теперь Сергеич сразу поехал до дома Шуры, но коммунары уже заприметили два тяжелых черных пакета.

      Не на шутку взволновавшись, Мохнатый пошел к Светлане Николаевне. Удивительным образом у ее порога оказался и дотошливый Митрич. Посмотрев друг на друга, мужики решительно постучались в дом фельдшерицы.

      Увидев на пороге двух мужиков с озадаченно-серьезными лицами, женщина тоже заволновалась.

      – Что случилось, с кем? – быстро спросила она, намереваясь бежать в дом за тревожным чемоданчиком.

      – Да погоди ты, Светлан Николавна, нихто не заболел, мы по другому делу, – остановил ее Митрич.

      – Тьфу, напугали, гады, – облегченно выдохнула та, – проходите уже.

      Выслушав рассказ мужиков, Светлана Николаевна спросила:

      – Ну а я-то что должна сделать?

      – Так сходила бы ты до Шуры с Нюрой. Может, узнаешь чего. Странно все выглядит. Они ж как воробушки питаются, да и огородом сильно не заморачиваются. Нюра, сама знаешь, давно уж на мир с улыбкой из окна смотрит, из дому не выходит, а Шуре одной тяжело и за ней, и за огородом ходить, – с явной заботой и жалостью