Истории о котопёсах и их хозяевах. Галина Волкова

Машкой. Собака лаяла не как обычно, было в ее лае что-то тревожное, просительное. Анна Васильевна хорошо знала свою любимицу и не стала отмахиваться от наскакивающей Машки, спросила:

      – Ну, чего тебе, оглашенная?

      Машка метнулась в огород. Хозяйка пошла за ней. Выйдя на открытое пространство, она услышала незнакомый лай, потом взглянула на реку и охнула. По всему Заводью прокатился ее истошный крик:

      – Ники-и-и-итич!

      Возившийся во дворе Федор, кряхтя разогнув спину, зашагал к дому Шумихи. Уже подходя к стоявшей почти у кромки воды женщине, он понял, что происходит.

      По реке медленно плыла лодка, с борта которой лаял здоровый черный пес. Весел не было, зато хорошо был виден человек, неловко завалившийся на банку.

      – Беги за Митричем да Лешку со Светкой зови, – гаркнул Мохнатый на Шумиху.

      Та сорвалась с места и быстро, как могла, зашагала в деревню. Никитич повернул к своей лодке, стоявшей на приколе метрах в ста от огорода Шумихи. Он следил за движением лодки с собакой и понимал, что придется догонять.

      Когда к берегу вышел Митрич, лодка почти скрылась из виду, но старики не отчаивались. Они споро спихнули свою лодку на воду и в четыре весла пошли за пропажей.

      К тому времени, когда они, зацепив беглянку, вернулись к деревне, на берегу их ждали все, кто не болел. В руках Светланы Николаевны был тревожный чемоданчик, кто-то держал одеяло, и несколько пар глаз подслеповато и с тревогой всматривались в приближающуюся спарку лодок.

      – Вот, принимай болезных, Николавна, – натужно дыша, сказал Митрич.

      Черный кобель спрыгнул на землю и, тоненько повизгивая, стал крутиться среди людей.

      Осмотрев пассажира, Светлана Николаевна констатировала потерю сознания и велела мужикам нести его к ней в дом. Кто-то сбегал за тележкой, и импровизированная скорая помощь повезла больного в не менее импровизированную больницу.

      Однако одним больным прием не ограничился. В лодке в большой корзине лежала беременная кошка. Она стонала, тужилась, но разродиться не могла. Корзинку подхватил Лешка Сглаз и пошел в том же направлении, что и мужики с тележкой.

      Во дворе Светланы Николаевны, тихо переговариваясь, стояли жители Заводья, а в доме старая фельдшерица и Мартыниха колдовали над больными.

      – Это ж Петрович с Малой Вихры. Чего это он в город на лодке поперся? – удивлялся Митрич.

      – Так же ж, думаю, шо за-ради кошки пошел, – выдвинул мудрое предположение Лешка.

      Спустя два часа до Заводья добрались врачи, вызванные по телефону фельдшерицей. Пришедшего в себя Петровича забрали в город, а благополучно разродившаяся кошка и черный кобель остались в доме Светланы Николаевны.

      Вечером у нее собрались коммунары. Сидя за большим столом, попивая чай с приготовленными Мартынихой пирожками, они бурно обсуждали события дня.

      – Эх, походу, возрождается наша деревня-то! – оптимистично воскликнул Никитич.

      – С чего ты взял, старый? – ошарашенно глядя на выжившего из ума соседа, удивилась