Клятва Короля Теней. Сильвия Мерседес

поздно.

      Глава 5. Фэрейн

      Шелковый синий балдахин над головой расшит серебряными звездами. Странный дизайн для спальни трольда.

      Я слишком живо помню, как напряжены были Фор и его люди, пересекая открытую равнину под ночным небом на пути к замку моего отца. Ни до того, ни после я не ощущала в Форе подобного страха. Ни когда я впервые встретила его в пылу битвы с дикими наездниками на единорогах. Ни когда он спас меня от ужасных пещерных дьяволов вскоре после моего прибытия в это королевство. В обоих случаях он был воплощением отваги и решимости, а также глубокой и опасной свирепости. Боялся он, лишь когда находился под открытым небом.

      А потому этот балдахин воистину странный. Может, Фор думал, что моей сестре так будет проще поддаться его ласкам, если она сможет смотреть на россыпь звезд.

      Я содрогаюсь. Тупая боль все еще эхом отзывается в моем теле – последствия морального избиения, которому я подверглась в саду. Эмоции Фора были столь сильны, а я совсем не подготовилась. Не было никакой возможности возвести какие-либо ментальные укрепления. И все же могло быть и хуже. Дома, в Белдроте, подобный поток эмоций совершенно вывел бы меня из строя на многие дни. Здесь же, пусть у меня и болит каждая косточка, я по крайней мере могу связно мыслить. Что еще лучше: когда я пытаюсь двигаться, руки и ноги мне подчиняются.

      Я стискиваю свой кулон, тянусь к вибрации в самой его сердцевине. Она мягко пульсирует у меня в ладони, течет по моему телу, усмиряет боль, смягчает ее, как бальзам. Внезапно камень странно вздрагивает. В тот же миг я слышу слабое, гудящее поскуливание, сознаю его лишь самым краешком разума. А вместе с ним – притяжение.

      Я хмурюсь, открываю один глаз, осматриваю спальню. Мой взгляд падает на два кубка, стоящие на столике у противоположной стены. Желудок сжимается. Фор и я использовали эти кубки, когда пили за нашу брачную ночь. Я помню вкус вина фейри на языке, жжение, с которым оно скользило вниз по горлу. Я закашлялась, непривычная к таким крепким напиткам. Фор назвал это кеизом и сказал, что это лунулирийский напиток. Он сказал, что видел, как я пила его в Белдроте. Но он видел Ильсевель. Откуда ему было знать, что стоящая перед ним невеста в жизни и капли в рот не брала. Еще один пункт в длинном списке моей лжи.

      По животу пробегает дрожь. Мне не нравится вспоминать те мгновения, когда мы наконец остались наедине. Когда он поцеловал меня, а затем раздел. Когда я все еще могла сказать ему правду. Да, он был бы в шоке. Может быть, в ужасе. Но тогда он знал бы, что я не хочу его обманывать, что я здесь лишь по велению моего отца. Что я никогда бы намеренно не сделала чего-либо, что может ему навредить. Как же ему теперь мне верить? Я взяла столь многое, что мне не предназначалось…

      Я начинаю переворачиваться на другой бок, собираясь спрятать голову под одеяла и вновь соскользнуть в сон. Вместо того я снова ощущаю притяжение, настойчивое подергивание. На этот раз я почти уверена, что исходит оно от тех кубков. Но почему?

      – Ладно, – бормочу я и выпускаю кулон. Он падает мне на грудь, а я откидываю покрывало