Мерцание тумана. Аня Ома

произносит Давид, озвучивая мои мысли. Он подходит ко мне и драматично стонет, будто освободился от адских мук. – Как же они нас утомили!

      – В дальнейшем будем брать большие группы только по предварительной брони, – предлагаю я.

      – Расскажи это Штефану. Он решит, что ты спятил.

      Я вздыхаю.

      – Тогда нужно иметь хотя бы одного запасного официанта, которого можно вызвать в любой момент. Я слишком стар для такой беготни.

      – А обо мне тогда что говорить? Тебе хотя бы еще нет тридцати.

      – Я думал, ты моложе. Тебе легко можно дать двадцать девять, – шучу я.

      – Берегись, Яспер. Ты ступаешь на тонкий лед.

      – Пока он не стал еще тоньше, пойду-ка я уберу столы.

      – В этом нет необходимости. – Он указывает подбородком на опередившую меня Каллу. Она собирает грязные стаканы и тарелки на большой нескользкий поднос, один из тех, на которых мы подаем блюда. Меня снова охватывает желание поспешить ей на помощь. Как прежде, когда она уронила тарелки… и обвинила меня в подлости вместо того, чтобы поблагодарить.

      Больше я к ней не подойду. До конца смены и в будущем, если Штефан возьмет ее на работу. К сожалению, я думаю, так оно и будет.

      Я говорю Давиду, что могу заняться напитками, чтобы он немного передохнул. Он с благодарностью снимает фартук и исчезает на кухне со стаканом колы. Поскольку новых клиентов нет и все столики обслужены, я решаю прибраться в баре. Он выглядит как после взрыва. Все раскидано, все поверхности липкие, в поддонах автомата для разлива пива и безалкогольных напитков накопилась жидкость. Я сливаю все, мою поддоны и вытираю столешницу тряпкой. Тем временем мои мысли и взгляды то и дело возвращаются к Калле.

      Вместе с подносом она направляется к барной стойке и осторожно относит его к раковине. Я делаю вид, что занят, хотя это и правда так. Однако краем глаза я постоянно наблюдаю за ней. Она наполняет корзину посудомоечной машины и поворачивает голову ко мне. Подходит ближе. Останавливается. Даже не оборачиваясь, я чувствую, что она на меня смотрит. Ее взгляд ощущается покалыванием на лице и в груди. Как будто ее глаза посылают электрические импульсы.

      Не оборачивайся. Не оборачивайся. Не…

      Я поворачиваю голову и встречаю взгляд ее больших темных глаз. Она смотрит на меня, словно извиняясь, и это выглядит чертовски обезоруживающе. Я жду, что она что-нибудь скажет. Но она молча достает из кармана фартука блокнот и что-то записывает. Заказ. Несколько заказов, судя по тому, как долго она пишет. Разочарованный тем, что извиняться она не собирается, я отворачиваюсь. Она кладет бумажку на стойку и молча уходит, а я читаю то, что совсем не похоже на заказ:

      Прости, что я сорвалась. Это так глупо с моей стороны! Если бы я так безнадежно не испортила свой испытательный день, я бы предложила отмотать время назад и начать все сначала. Но скорее всего, это мой первый и последний день в ресторане. И я не хочу, чтобы он закончился так нелепо.

      От слов Каллы и горько, и сладко. Они отбрасывают меня назад в прошлое. В школьные времена, когда мы писали друг