Марчеканская вспышка (сборник). Дмитрий Иванов

организмах социалистически спроектированных людей, ёлки двадцать. Верно излагаю?

      Но – кто о чём, а я о туче. Короче говоря, всё как-то стремительно случилось. Так что – я даже понять ничего не успел или слова, какого, немудрящего, дескать, сейчас осадками приголубит в полный рост, сказать соседям по колонне.

      Солнце с неба, будто корова языком смахнула по всей его окружности, ветер жуткий поднялся, и повалил снег. Представляешь? Не такой снег, какой обычно случается в периоды осенних междувластий. Нет, самый настоящий снегопад, будто в разгар зимы. Причём настолько обильный и густой, что весь транспорт встал разом. Остолбенел словно бы от подобной наглости, остолбенел и ласты склеил.

      Снега за полчаса по колено навалило. Тут не до демонстрации, до дому бы досквозить поскорей. Я же в своих чудо-шортах и сандаликах на босу ногу, аки полный и конкретный пердимонокль среди полноценных лорнетов выгляжу. Бросил я плакат в первый же образовавшийся сугроб и попёр флагманом ледокольного флота на дорожку, осваиваемую первопроходцами. Какое там – ещё не натоптали тропу-то толком. По целине шурую, как эскимос с похмелья.

      Мне и на троллейбусе-то не ближний свет добираться в свой Кировский район на другом берегу Оби, а тут полное потрясение для молодого парня – пешком топай по снежному бурьяну. Весь Коммунальный мост – по-моему, тогда он именно так назывался – кажется парализованным. Транспорт стоит на протяжении всей его длины. Гремят клаксоны, воют сирены. А посередине я в своих бермудах вышиваю фигурным крестиком, притаптывая голой пяткой снег к асфальту. Если бы в этот момент на мосту оказалась Голливудская съёмочная группа, то ей бы удалось снять лучший эпизод из фильма о России со мной в главной роли. А в роли белого медведя, кто? Лоуренс Оливье, в крайнем случае, Фрэнк Синатра. Никак не меньше…

      Не помню, сколько шёл, но когда добрался до частного домика, где комнату снимал, транспорт ещё не курсировал, хотя смеркаться начинало. Не успели дороги расчистить. Ну, хорошо, согласен, не мог я так долго идти, чтобы сумерки наступили. Выходит, это у меня в глазах всё помутилось. Так или иначе, добрёл я до заветной калитки и на крыльцо упал в своём гениальном изобретении от кутюр. Мокрый. Потный. Измочаленный. Но-но, о резине ни слова!

      Хозяйка моя, тётя Паша, дверь открыла и запричитала с белорусско-кубанским акцентом, который приобрела в процессе сексуально-национальной ассимиляции от двух первых своих мужей:

      – Славка, бес! Да, ты зовсим змерз ли чё ли, али ещё живой, байстрюк неразумный? Ну хто ж в мае в трусах босиком гуляет? У нас тут такая метилогия, шо ни адному прогнозу верить никак нэвозможна. У Сибиры живом, Славка, эта тебе не в Новочеркасске на рынок сбегать. Ой, да у табя ж усе ноги, хлопец, белые, як смятана. Давай быстро у койку. Буду тебя лячить по-народному.

      Тётя Паша растёрла меня крепчайшим самогоном торговой марки «первач», завернула в три одеяла и напоила крутым кипятком с калиной и мёдом. После полученных профилактических процедур