Равновесие потока. Выбор силы. Альберт Власин

пайка непонятных схем, копание в технической литературе не приносили особого удовольствия. Но при этом твой рейтинг в преподавательской среде неизмеримо вырастал, и о тебе начинали узнавать на различных кафедрах как о человеке «приближённом к науке», признавая тебя за «своего». Все это логично заканчивалось возможностью пропускать под благовидным предлогом занятия и получать зачёты, а иногда и экзамены, «автоматом». Именно такие мысли крутились в голове у Егора, когда он позже стучался в дверь заведующего кафедрой.

      После ещё одной короткой лекции о пользе научной работы для общего развития молодой студенческой личности, завкафедрой хитро прищурился:

      – Мой хороший знакомый ведёт одну перспективную тему и ему срочно нужен помощник. Есть желание ему помочь?

      – Желание? Желание есть, – обречённо выдохнул Егор. – Почему не помочь хорошему человеку?

      – Замечательно! Тогда завтра в пять вечера подойди в лабораторию 502 к Аркадию Александровичу. Скажешь, что от меня. Он тебе всё подробно расскажет. Сможешь? Вот и славненько!

      Егор выбрался из кабинета и обречённо вздохнул:

      «Куда я засунул свою буйную голову? Посмотрю, а там уже и решу, по обстановке».

      На следующий день, промотавшись после последней пары минут сорок до назначенного времени, Егор стоял напротив ничем не примечательной двери с цифрой 502 и загадочной табличкой «Лаборатория теории времени».

      Низкий приятный гул большого храмового колокола привычно разнёсся по всей округе, прокатился по стенам и затих где-то высоко под главным куполом. Первые робкие лучи уже высветили редкие облака на фоне свежей синевы утреннего неба. Высокие стены, окружающие тёмную площадь, пока хранили светлеющие тени. Мягкий прохладный полумрак ещё прятался по углам, но лёгкий ветерок, принёсший запах дождя, уже разгонял остатки ночи.

      Вана-кан больше всего любил это время – между ночью и днём. Время, когда сны ещё витают в воздухе, неуловимо напоминая о той, другой жизни, в которой всё легко и просто.

      Он откинул старое простенькое одеяло, сладко потянулся и прислушался – тишина. Плеснув холодной водой на лицо из медного рукомойника, висящего в углу, он наскоро вытерся и побежал к лестнице, которая вела на наружную стену.

      Древняя лестница с истёртыми каменными ступенями шла внутри стены, круто поднимаясь к смотровой площадке. Узкие вертикальные окна, во внутренней части стены, освещали ступени и площадки лестницы приглушённым светом, который оставлял сумрак даже в яркий солнечный день. Окон было ровно сорок. Вана-кан сосчитал их совсем недавно, потому, что только начал учиться этим премудростям. Ступеней же было намного больше, и он пока не знал сколько их.

      Науки давались непросто. После первых уроков Вана-кан думал, что его голова не выдержит и лопнет как перезревший арбуз. Он старательно пытался удержать в своей голове всё, что ему говорит учитель, и с ужасом думал о том, как много ещё предстоит туда втиснуть.

      Статус