Офицер Красной Армии. Владимир Поселягин

Руки у них были связаны за спиной.

      – Товарищ старший лейтенант, разрешите? – окликнули Громова из-за плетня.

      Посмотрев на неизвестного, штурман подумал: «Лётчик или танкист, причём явно кадровый».

      Сам командир в это время осматривал трёх коней, что вывел Иван из конюшни. Также во дворе стояли две телеги, которые, видимо, полицаи готовили к использованию.

      Обернувшись, Громов несколько секунд рассматривал статного парня с отлично видной военной выправкой и обожжённым лицом, который стоял у калитки, ожидая ответа.

      – Выводи остальных, – скомандовал командир Ивану и кивнул неизвестному: – Заходи.

      Тот отворил калитку и под любопытными взглядами так и не рассеявшейся толпы прошёл во двор.

      – Вы действительно Красная Армия? – прямо спросил он.

      – Окруженцы, двигаемся к фронту, – спокойно пояснил Громов.

      – Я лейтенант Воронин, командир танковой роты двадцатой танковой дивизии. Девятый мехкорпус.

      – Генерала Рокоссовского? – уточнил Громов.

      – Да. Вы с ним знакомы?

      – Не лично, воевал с одним из полков корпуса под Ровно. Заблудился он, но нам помог здорово, добил бронеколонну противника, что мы долбили из засады, вовремя подоспели.

      – Понятно, – невольно улыбнулся танкист. Было видно, что ему приятно встретить того, с кем он, возможно, воевал плечом к плечу. – Так что, разрешите присоединиться к вам?

      Тут Громов, к удивлению Захаренко, который знал о его планах, поморщился и ответил:

      – Понимаешь, я не знаю, кто ты, как поведёшь себя в бою. Почему ты укрываешься в тылу, пока остальные воюют на фронте. То есть для меня ты тёмная птица, лейтенант, и просто так я тебя взять не могу.

      – У меня сохранились документы, комбинезон обгорел, как и форма, но есть оружие.

      – Вот когда всё это будет при тебе, тогда предметно поговорим.

      – Понял, – кивнул лейтенант, но уходить не спешил. – Двое нас, товарищ старший лейтенант. Когда нас подбили, из машины смогли вытащить только меня и заряжающего, сержанта Кривошеина. Мы были тяжелоранеными, поэтому при отступлении нас оставили здесь. Потом зима, сами понимаете. Когда восстановились, решили двигаться к фронту, как потеплеет, да вот вы раньше успели.

      Захаренко только покачал головой, слушая танкиста. Всё, как и предполагал Громов.

      – Как подчинённый? Здоров?

      – Лёгкая хромота осталась, но он не отстанет. Сибиряк.

      – Хорошо, ожидаю вас здесь. Выдвигаемся через час. Как понял, лейтенант?

      – Успеем, – уверенно кивнул тот и поспешил к выходу, видимо, искать своего сержанта и собирать вещи, чтобы присоединиться к группе окруженцев.

      В это время Громова окликнул следующий претендент. Это был на удивление высокий, худой, хорошо выбритый субъект в красноармейской шинели со споротыми знаками различия. Больше всего удивляло в нём то, что в рукав его шинели вцепилась, не отпуская, достаточно молодая светловолосая женщина, что-то шипя.

      – Товарищ