Офицер Красной Армии. Владимир Поселягин

была загружена разными вещами, я планировал их использовать, поэтому брал всё самое необходимое. Места едва хватало, но даже Рыжий кроме меня нёс на себе два мешка, перекинутых через луку седла. В мешках был корм, проще говоря, овёс.

      Открыв висевший на боку планшет, я достал карту и стал задумчиво изучать её.

      – Ваня, нужно увеличить скорость движения. До темноты нам требуется преодолеть хотя бы километров пятнадцать. Это минимум. Там лес, встанем на ночёвку.

      – Сделаем, командир, – серьёзно кивнул тот.

      Телега была перегружена, и колея за нами оставалась приличная. Дорога не до конца просохла, так что я, честно говоря, сомневался, что мы пройдём такое расстояние до темноты.

      «Хм, может, Рыжего, тоже запрячь в телегу? А то тягловый уже выбился из сил. Вроде есть возможность. Надо у Ивана уточнить…» – подумал я.

      Опушка леса. Военный лагерь. Вечер этого же дня

      Лейтенанта Захаренко разбудила тряска. Он чувствовал, как его трясут за плечо, и услышал об ужине.

      – Товарищ лейтенант, вы очнулись, – радостно улыбнулся стоявший рядом с телегой Иван.

      – Да, что-то я хорошо так поспал, – поежившись, сообщил лейтенант, с интересом осматриваясь.

      После того как они поговорили на дороге с этим до сих пор непонятным ему Громовым, штурмана буквально вырубило, и что было дальше, он уже не помнил. В данный момент телега стояла в лесу, причём глубоко, опушки не было видно, хотя Захаренко покрутил головой. Обе лошади были рассёдланы, с торбами на головах. В глубокой яме, весело бросая отсвет на стенки, горел костерок, на краях ямы лежал толстый сук, на котором висел и булькал котелок с каким-то варевом. Пахло довольно аппетитно. Днём Иван, как и Громов, ехал в одной гимнастёрке, но сейчас он надел шинель, застегнув её на все пуговицы. Похолодало перед темнотой. Со стороны паренёк был похож на настоящего красноармейца – каска, ремень с подсумками, карабин за спиной, всё строго по уставу. Видимо, Громов, которого Ранет признал своим командиром и явно благоговел перед ним, считал парня настоящим бойцом.

      Стволы деревьев вокруг были пропитаны влагой, да и сам воздух и влажная листва намекали, что был дождь.

      Посмотрев на слегка сырую шинель со знаками различия старшего лейтенанта в петлицах, что до сих пор была на него наброшена, лейтенант смущенно убрал её в сторону и спросил:

      – Долго я спал?

      – Весь день, – откликнулся Ранет от костра. – Почти готово, сейчас командир вернётся и будем ужинать.

      – Дождь был? – мельком посмотрев на свинцовые тучи над головой, спросил штурман.

      – Да, товарищ лейтенант. Немного, но землю развезло. Пришлось верхового запрягать, а то мой мерин устал, уже не мог тянуть. Ничего, справились. Вас мы брезентом укрыли. Ворочали вас на брезенте, а вы так и не проснулись, только всхрапывали. Командир не велел вас будить.

      – Кстати, а где он?

      – Тут село недалеко, хат на сорок, к нему ушёл.

      – Не к селу ходил, а к озеру, – поправил пока своего единственного