Город лайков. Дженни Моллен

еще лучше, – неловко засмеялась я, и Илья бросил на меня взгляд. Я слишком старалась.

      – Что? – Я больно ударила его по плечу. – Я ведь обожаю использовать свои женские чары, чтобы заманивать мужчин и убивать их. Ты же знаешь.

      – Знаю, – вздохнул он.

      Когда я встретила Илью, мне было двадцать пять, и я работала за барной стойкой в Гейко, японском стейк-хаусе, дресс-код которого поставили на место еще задолго до движения #MeToo. Я была наслышана о задумчивом ночном менеджере другой смены, пока наконец не пообщалась с ним и не поняла, что не хочу иметь с ним дел. Что, конечно, значило, что я хочу иметь с ним дело. Я боялась на него смотреть и знала, что он тот тип парня, который тебе перезвонит, не говоря уже о чем-то большем. Он был мрачным и загадочным благодаря своему слабому русскому акценту и черной одежде. Я работала посменно, а он – только по ночам, что навело меня на мысль, что дневные часы он проводил, отсыпаясь в саркофаге. За первые два месяца мы ни разу не пересеклись. Но когда я стала работать по вечерам, я стала его видеть – этого вампира из всех моих сексуальных фантазий, вдохновленных книгами Энн Райс[13]. Он ездил на мотоцикле, курил сигарриллы и носил кожаную куртку с воротником-стойкой. Меня ужасно бесили такие воротники. Но его чувство стиля было одной из немногих вещей, которые позволяли мне чувствовать над ним небольшое превосходство. Хоть он и был красивым благодаря острым скулам, он все равно был придурком с дебильным воротником, и ни у кого не хватало духа сказать ему, что это выглядит по-уродски. Будучи менеджером, Илья не имел права близко общаться с сотрудниками, но я знала, что еще до моего прихода он переспал в раздевалке с куда большим количеством коктейльных официанток, чем заслуживал. Это было еще до того, как он перестал пить и получил повышение, но слухи так и продолжили ходить. Не считая моментов, когда он использовал одни и те же три фразы на испанском со всеми официантами, убиравшими посуду со стола, изображая непринужденного человека из народа, трезвый Илья был жестким. Он был внимательным к деталям, если не невротичным, и вел себя со мной строже, чем менеджер дневной смены, которого я хотя бы могла контролировать с помощью флирта. Илья старался быть деликатным, когда в конце концов уволил меня, вызвав на беседу из-за того, что одну половину времени я проводила, обсуждая с официантами его костюмы, а вторую – поедая коктейльные вишенки. В заключение он объяснил, что я, очевидно для всех, не воспринимала ресторанный бизнес всерьез.

      – Ты правда считаешь, что кто-то воспринимает это всерьез? – ответила я, попутно спрашивая себя, не пора ли высказать ему мои соображения о воротниках-стойках.

      – Да, я так считаю, – ответил он прямо. А потом взглянул на меня так, как будто это мне должно быть стыдно.

      Чего я тогда не понимала, так это того, что Илья пахал как лошадь, чтобы стать менеджером в Гейко. А тот факт, что я насмехалась надо всей ресторанной индустрией, похоже, лишь еще больше его раздражал. В тот день я ушла, сгорая от стыда и надеясь, что больше

13

Писательница, в первую очередь известная своим романом «Интервью с вампиром».