Девять царств. Госпожа Жемчужина. Сяо Жусэ

А Моланя лежала фигурка размером с игральную кость, мастерски вырезанная из кипарисового дерева. Она была расколота на две части. На груди мелким шрифтом в несколько рядов были написаны иероглифы. Из-под потрескавшегося свежего желто-белого покрытия виднелось что-то красное. А на покрытых лаком ручках и ножках повсюду были полузасохшие бордовые отпечатки пальцев. Следы были такими липкими и вязкими, словно пальцы, которые их оставили, недавно окунали в целую лужу крови. Фан Цзяньмин узнал эту вещь. Многие солдаты, отправляясь на войну, клали подобных кукол себе за пазуху. Считалось, что так называемые «байси» защищали человека от бед и проклятий. Если с ее владельцем случалось несчастье, он заболевал или получал тяжелое ранение, куклу нужно было расколоть и сжечь, тогда байси должна была взять на себя все беды. Эта фигурка была своеобразным амулетом, защищавшим от несчастий. Как-то Цзыцзань случайно увидела эту куклу и сделала своими руками больше десяти фигурок байси для генералов, у которых не было семей. На каждой из них она написала их имена и даты рождения. У Фан Цзяньмина и А Моланя тоже были такие куклы. Они взяли их с собой на войну, спрятав за нагрудником доспехов.

      Но та кукла, что теперь лежала в ладонях А Моланя, была хорошо известна обоим мужчинам: это была байси Чжунсюя.

      – Два часа назад в его высочество попала шальная стрела. Наконечник вонзился прямо в куклу и расколол ее на две части. Для того чтобы сохранить боевой дух солдат, его высочество с трудом сломал древко стрелы, решив оставить воткнутый в нагрудник наконечник до тех пор, пока ситуация не наладится. Он разрешил мне лишь проводить его обратно в основной лагерь. Лекарь сказал…

      А Молань вдруг резко замолчал, словно боясь произнести это вслух. Он молча положил обломки куклы на ладонь Цзяньмина, обернулся и тихонько свистнул. Знаменосец, державший флаг Чжунсюя с изображением золотого дракона, свернувшегося калачиком на черной земле, подошел к нему, и они направились в самую глубь равнины, усеянной трупами. У него еще оставалось слишком много дел: разместить пленных, очистить поле боя и выстроить войска.

      Неожиданно Фан Цзяньмин почувствовал, что доспехи на его плечах стали невыносимо тяжелыми. Он вытянул руку, склонил голову и пристально посмотрел на окровавленные обломки деревянной куклы, лежавшие у него на ладони. Затем он резко вскинул голову и с силой пришпорил своего коня. Черный как смоль скакун хрипло заржал и понесся на запад к основному лагерю.

      Солдаты, стоявшие в карауле, не успели преградить им путь. Конь просто перепрыгнул возведенный вокруг лагеря защитный барьер. А всадник, сидевший на нем, обнажил свой меч и, выбив подряд несколько мечей из рук стражников, стоявших у палатки, попытался ворваться внутрь. Он резко натянул поводья и остановил коня, который яростно заржал и встал на дыбы. Всадник с легкостью спрыгнул на землю и быстро, словно ураган, ворвался в палатку. Стража уже схватилась за луки, собираясь стрелять на поражение, как кто-то зоркий наконец узнал его и громко закричал:

      – Погодите!