Герой Чужой Повести. Wolf Steller

хороший вопрос, потому что ты довольно-таки большой.

      – Да… – рассеянно сказал я. – Я как-то забыл об этом. Только смотря на тебя, я понимаю, какой я большой.

      Я положил руку на бедро и почувствовал выпуклость в кармане. Я достал оттуда брелок, сделанный из необычного стекла, словно сплавленного из стёкол разных цветов настолько тонко, что оно казалось радужным с любой стороны. Брелок был оформлен в виде облачка, из которого бьёт молния. Внутри беспорядочно скакал и вспыхивал огонёк, слегка освещая нас с Твайлайт и скамейку. Из-за цвета стекла огонёк походил на беспокойную радугу, пойманную в банку. Я осторожно положил брелок на скамью и старался его не задевать. Брелок имел интересную особенность – стоило тряхнуть его, и пойманная в него молния разразится громом. В натуральную громкость. Да, огонёк такой же яркий, беспокойный и шумный, как и пегаска, которая подарила мне его.

      – Жень… ты же понимаешь, что не сможешь забрать их подарки с собой, да?

      Брелок был всего одним из пяти подарков. В библиотеке осталась коробка разноцветных кексиков, шёлковый платок-галстук с вышитыми синей нитью тремя кристаллами, бережно связанный шарф в яблочных цветах, а также мешочек с пыльцой, привлекающей бабочек. Простые, скромные, но горящие личностями своих создателей подарки.

      – Я знаю.

      Я взглянул на Твайлайт – никогда её лицо не было таким отчаянно виноватым.

      – Я не знала, что они все принесут подарки… Иначе бы я сказала им… – она страдающе выдохнула. – Это моя вина.

      Она говорила не про подарки.

      – Твай… – я хотел предотвратить бурю. – Взгляни на это хорошей стороны. Я и представить себе не мог вчера, что окажусь здесь. Ты так ловко всё провернула…

      Я увидел в темноте дрожащий блеск в её глазах и замолк. Она старательно не издавала звуков, но я слышал, как прерывалось её дыхание.

      – Не надо было рваться на ночь глядя, как только я всё вспомнила. Надо было подумать чуть подольше. Спланировать чуть-чуть подальше… Не откладывать на потом со слепой верой, что всё образуется… Не знаю, что бы я могла придумать. Но если бы я знала, что мне придётся прощаться меньше, чем через сутки…

      Она дёргалась, досада так и рвалась из неё, досада по своим ошибкам, которые она уже не может исправить. Досада по тому, что умная Твайлайт не может надоумить глупую Твайлайт. Точно так же досада, как и в предыдущий вечер. Неужели она не видит, как бессмысленна эта досада? Ошибки не исправишь, сколько себя не кори. Впрочем, не мне её учить. Как будто я сам никогда не чувствовал досаду от своего бессилия.

      Как будто я прямо сейчас не чувствую досаду.

      – Однако… я не хочу портить вечер, – единорожка заговорила вдруг очень спокойно. – Будет ещё хуже, если единственный твой вечер в Эквестрии закончится сожалениями.

      Какая же всё-таки ты сильная, Твайлайт.

      – Ну… – я принял более расслабленную позу. – Немножко досадно, что мне нечего будет показать другим. Никто ведь не поверит. Даже я сам через десятки лет.

      – Я бы