Рыжее испытание для босса. Ирина Шайлина

Эмма же, взрослая уже кошка выглядела совершенно серьёзной и даже всем довольной, несмотря на пятна крови на пеленке.

      – Горе ты луковое, – сказала я кошке. А затем боссу, – идемте руки мыть.

      В тесной ванной было неудобно вдвоём, вообще в таких моментах я паниковала, когда излишне близко чужие люди, к тому же мужского пола. Но сейчас я была сосредоточена на предстоящей работе. Руки мы помыли, прошли в комнату.

      – Наркоз я ей дать не смогу, – сказала я старушке. – Но вколю седативное. А вы выйдете из комнаты, вам же плохо снова станет.

      Я надела перчатки, подготовила раствор.

      – Держите Эмму, – велела я боссу. – Она дама самостоятельная, просто так тыкать в себя иголками не даст.

      Тот тоже вытащил из пачки перчатки и надел. Примерился к кошке. Скривился снова. Посмотрел на меня.

      – Может, вы сами, Воробейкина?

      – Бабушкам надо помогать, – упрямо сказала я. – И кошкам. Держите уже ее, и филейную часть мне подставьте. Кошкину, не свою.

      Босс фыркнул, взял кошку одной рукой. Та посмотрела на него обещая, что он живёт последний день. Затем второй. Эмма поняла, к чему дело идет, извернулась и босса за руку цапнула. Тот заорал, но животное не выпустил, а я споро сделала укол.

      – Молодец, – похвалила я и босса, и кошку. – теперь ждем, пока успокоительное подействует.

      Я гладила кошку, которая все еще волновалась. Она поглядывала на босса и шипела – в ее понимании, именно он нес за все ответственность, за укол тоже.

      – Эльвира Робертовна считала ее равнодушной к мужскому полу. На дачу возили, дальше кустов смородины не гуляла. А тут, в восемь лет, влюбилась вдруг. Приехали домой, а к концу осени пузо округлилось. Не смогла родить, кесарили…У нас операцию делали, Эльвира мне доверяет.

      Лицо босса говорило о том, что на эту историю ему глубоко насрать. Кошка тем временем стала вялой, я застелила стерильной пелёнкой стол и переложила ее. Разложила иглы, раствор для дезинфекции, ножницы, переодела перчатки.

      – Дергаться она не должна. Но может. Страхуйте меня, хорошо?

      Старушка волнуясь топталась в коридоре, босс брезгливо придерживал кошку, я работала. Ничего сложного – стандартный шов. Обработать, зашить, убрать старые нитки, которые кошка почти выдрала. Заживать теперь немного дольше будет, но главное воспаления нет, Эльвира Робертовна лечила свою любимицу строго придерживаясь рекомендаций, и если бы не самоуправство кошки, скоро швы бы рассосались уже. Кошка все же дёрнулась несколько раз, разок обиженно взвыла и попыталась моего босса цапнуть, но тот, опытный уже, ее опередил и перехватил.

      – Все, – сказала я. – Закончила.

      Свернула использованные материалы, кошку переложила на пол – чтобы не ударилась, когда ходить начнет, после препарата словно пьяная, на пеленку. А потом – не удержалась.

      – Хотите посмотреть? – шёпотом спросила я у Максима Алексеевича. – На котят? Один застрял в родовых путях и погиб, двух мы спасли.

      Шепотом, потому что неловко. Как будто смотреть вместе на котят, которым едва неделя стукнула, куда интимнее