Первый удар. Алексей Александров

кого Рассветного архипелага.

      Два океана и восемь морей преодолели они, чтобы попасть в империю!

      Пучеглазые рыбки лениво кружили по фонтану, но когда на воду упала тень человека, бодро устремлялись к ней. Толкая друг друга, карпы выставили над водой головы, методично открывая и закрывая рты в ожидании вкусной подачки.

      И тень на воде их не разочаровала.

      – Ставь здесь, – приказал император. – И можешь идти, дальше я сам.

      Слуга поставил на бортик фонтана серебряную тарелку с разваренным ячменным зерном. Низко поклонился, попятился, не поднимая головы, и тихо исчез, оставив Сумана Второго в его личном уголке тишины и покоя.

      Унизанные перстнями с драгоценными камнями пальцы зачерпнули зерно, щедро сыпанув его в воду. Карпы жадно накинулись на еду, словно имперские чиновники, получившие деньги на очередной проект. Ненасытные пасти! Жаль что чиновники, в отличие от рыбок, не могут умереть от переедания.

      Суман Второй вздохнул, по-стариковски поджал губы и кряхтя присел на бортик бассейна. Раззадоренные кормежкой рыбки подплыли совсем близко, продолжая выпрашивать подачку. Император щедро сыпанул новую порцию корма и задумался.

      Время течет, и его на исходе. Он знал, что его считают слабым правителем. Что же, значит он хорошо отыграл свою неприятную, но нужную роль. Слепцы и глупцы не понимают, но после регентства и долгого негласного правления из-за кулис первого Железного маркграфа империи нужна была передышка. К моменту смерти главы Корпуса Хранителей Престола фольхи стояли на грани очередного восстания.

      Все старые фольхи готовились выступить вместе. Когда такое бывало?!

      В свойственной ему манере не признающего преград паладина, первый Железный маркграф слишком сильно повысил давление в паровике разогнанной его стараниями империи. Забыл он только об одном – клапанах экстренного сброса этого самого давления, чтобы котел не разорвало. Все надеялся, что способен одной только своей не менее железной чем прозвище волей предотвратить взрыв. Впрочем, он мог. А вот его наследник… Суман Второй в этом сомневался. Не было за плечами Александра Ранка ореола той безжалостной славы, которая давила помыслы фольхов о возвращении «старых добрых» времен, когда императоры были послушными марионетками в руках Фольхстага.

      Возможно, Александр Ранк мог справиться. Но Суман Второй решил избрать другой путь – немного отступить, схитрить, притвориться слабым, вернуть фольхам часть древних прав, успокоив их этой подачкой и мнимой слабостью. Связать узами династических браков с поредевшим после былых мятежей императорским родом.

      Что-то получилось, что-то нет. Но в целом он мог гордиться результатом. От былого единства старых фольхов не осталось и следа. Теперь они расколоты на две фракции, плюс маркграфы пограничья. Великолепное поле, на котором опытный игрок может играть. А его мальчики – игроки опытные.

      Себя и свое правление он видел тем самым предохранительным клапаном, позволившим уменьшить давление в готовом взорваться паровом котле.

      Да, ему не достанется громкого прозвища. Его не назовут Великим, Мудрым или Сильным. В лучшем случае на его долю придется какое-нибудь нейтральное прозвище: Молчаливый или Тихий.

      Но так ли это важно, если империя будет стоять, а его потомки будут править?

      Да, он многого добился.

      Фольхстаг разделен. Север бодается с Югом. Будет кровь, но небольшое кровопускание бывает весьма полезно. А большого не допустят сами фольхи и его наследники.

      Корпус Хранителей Престола распущен. Потомки первого Железного маркграфа лишились большей части своей тайной, страшной власти. Отошли на второй план. Необходимая жертва, идущая так же на благо империи. Пусть Александр Ранк и думает иначе.

      Да и что скрывать, ко времени смерти первого Железного маркграфа, Корпус Хранителей Престола получил слишком огромную власть. Если раньше он был чирьем на заднице фольхов, источником вечного раздражения. То к концу превратился в нож… приставленный к горлу. И только пока это горло исключительно фольхов.

      Первому Железному маркграфу Суман Второй доверял, как себе. Непростой был человек, непреклонный, властный, резкий. Но к короне не рвался, а интересы империи ставил выше собственных. Хотя и про последние не забывал, что ни говори.

      С его преемником было уже сложнее. А еще через поколение о хороших отношениях императорского рода и контролирующих Корпус Хранителей Престола маркграфах Железной марки можно было забыть. Слишком разными становились их интересы.

      Суман Второй не жалел, что не стал медлить и первым нанес удар – распустив Корпус. Непростое, но необходимое решение, стоившее ему друга. Но такая власть не должна находиться в чужих, пусть и преданных руках! Нет, не должна!

      Но вновь набравшие и почувствовавшие вкус власти фольхи рано ликуют. Их ждет кровопускание в борьбе за престол. Небольшое, но достаточное, чтобы они не возражали против очередного усиления власти императора. Сами придут и попросят! Не зря же он столь тщательно устраивал браки своих детей, чтобы силы враждующих сторон разделились