Мистика любви. Трилогия. Наталья Патрацкая

листом прилип? Я думала, что Платон ушел, я одна поживу.

      – Это его мать приходила? Красивая женщина!

      – Шел бы ты к ней, что ли.

      – А возьму и пойду, вдруг не прогонит. – сказал Степан Степанович, надевая рубашку.

      – Ты что – всеядный? Тебе все равно, кто и с кем? – спросила Анфиса, застегивая молнию на халате и надевая тапочки на ноги.

      – Не знаю. Меня бабы боятся – или боятся, что прокормить не смогут.

      – Скорее последнее. Оделся, тогда счастливо! – сказала Анфиса, не думая о последствиях.

      Степан Степанович вышел из квартиры Анфисы, даже не думая на нее обижаться, и решительно позвонил в соседнюю квартиру.

      Дверь ему открыл Платон:

      – Вы к кому пришли? – спросил он недоумевая.

      – Я пришел к Вашей маме. Мне с ней поговорить надо. Я для ее магазина мебель делал.

      – Что Вы говорите, только без меня. – сказал Платон и вышел из открытой двери, но тут же позвонил в дверь Анфисы.

      Анфиса посмотрела в глазок, увидев знакомый силуэт Платона, открыла дверь.

      – Привет, Платон!

      – Да мы сегодня уже виделись, просто день выдался длинный.

      – Ты прав, проходи, садись.

      – Можно, но не на стулья восемнадцатого века.

      – Чай с лимоном пить будешь? У меня вафельный торт есть.

      – Давай чай, если больше нечего дать.

      – Я спать хочу, день трудный был. Сам чай нальешь? Все на кухне.

      Платон пошел на кухню, походил, покрутился, вернулся в комнату. Анфиса спала…

      В кресле тихо спал Платон, равномерное дыхание мужчины не нарушало общий покой комнаты. Анфиса, проснувшись, сквозь остатки сна пыталась вспомнить, кто в ее комнате спит. Она чувствовала второе дыхание. За окном светлело. Она перевернулась на другой бок и увидела спящего в кресле бывшего мужа. Его не было несколько месяцев, и она успела от него отвыкнуть, но родные флюиды любимого человека вновь стали тревожить сонный покой.

      Платон открыл глаза:

      – Привет, Анфиса. Проснулась? Я тут как твой сторож сижу. Точнее, охранник. Я тебя от Степана Степановича стерегу.

      – Доброе утро, если не шутишь. Еще есть время поспать, ложись на постель.

      – Ты не прогонишь? От тебя всего можно ожидать. Устал я жить гонимым мужем. Я еще не выяснил, что здесь делал Степан Степанович. Вы с ним спали? Вот на этой постели?

      – Платон, «что было – то было, и нет ничего, люблю, как любила, тебя одного…»

      – Опять на песни перешла вместо слов! А я возьму и лягу рядом с тобой.

      Анфиса вся потянулась, перевернулась, укрылась одеялом. Платон прошел в ванную, пошумел водой, вернулся и скромно лег на краю широкой кровати, потом не выдержал, повернулся и нырнул под одеяло к бывшей жене. Они обнялись порывисто, страстно и привычно…

      Степан Степанович зашел в квартиру к Инессе Евгеньевне:

      – Здравствуй, хозяйка! Не прогонишь? Мы одним миром с тобой мазаны, дерево любим.

      – Чего от меня хотите?

      – Любви и внимания.

      – Вы в своем уме? – от возмущения у Инессы Евгеньевны голос стал