.

через плечо.

      Может, рано я заговорила о трусиках.

      А еще он невероятно гибкий. Судя по глубине и сбалансированности поз, он уже занимался йогой раньше.

      – Поза ребенка, – произносит Хейзел с нажимом, как будто повторяет это уже не в первый раз. Она выпучивает на меня глаза с немым вопросом: «Боже, да что с тобой?», и я быстро принимаю позу.

      Позволить Джейми пойти со мной было ужасной идеей. Я не могу перестать пялиться на него. Он безупречный олимпиец – папа рассказывал, что он выступал на зимней Олимпиаде за Канаду, – а я сейчас выгляжу как помойная крыса.

      Какое-то время мы остаемся в позе ребенка, и Хейзел наполняет наши бутылки с водой. Я поглядываю на Джейми, и мышцы на его спине выглядят уже не такими напряженными.

      На его спине много мышц. Я крепко зажмуриваю глаза и опускаю голову, возвращаясь в позу. У меня и так все сложно с Джейми, и, если я буду пожирать его глазами, делу это точно не поможет.

      Я вспоминаю глухой стон, донесшийся с утра из его спальни. Я пытаюсь убедить себя, что он просто потянулся после сна. Он сказал, что у него все болело. Наверное, так и есть.

      Но все это не мешает мне представлять, чем еще мог быть вызван этот стон.

      Хейзел тыкает меня под ребра. Все остальные уже встали в позу стула, а я все еще в позе ребенка.

      – Сосредоточься, – шепчет она мне, проходя мимо.

      Я очень сосредоточена. Сосредоточена на хоккеисте без футболки, который мне абсолютно не по зубам.

* * *

      После занятия я быстро принимаю душ, переодеваюсь и возвращаюсь в лобби. Другие ученики фотографируются с Джейми. Две преподавательницы по йоге, которые встретили нас, ждут своей очереди у стойки, не отрывая от него глаз, а когда место освобождается, они мгновенно подлетают к нему и обнимают за талию. У меня неприятно покалывает между ребер.

      Он не улыбается, но и не раздражен. Одна из женщин жмется к нему все сильнее, и он кидает взгляд в мою сторону.

      У меня внутри все возмущается, а плечи напрягаются. У меня нет никаких причин злиться. У меня нет на него никаких прав. Он мой босс и сосед, и на этом все. Мне просто… очень не нравится, когда они так его трогают и смотрят влюбленными глазами.

      – Какого черта, – шипит мне в ухо Хейзел, – ты притащила его сюда?

      У нас не было возможности поговорить наедине до занятия.

      – Он меня особо не спрашивал.

      Мы смотрим, как остальные тренеры продолжают щелкаться.

      – Он очень гибкий, – лукаво смотрит на меня она.

      – Прекрати, – сдерживаю смех я.

      Ее выражение – сама невинность.

      Джейми заканчивает фотографироваться и подходит к нам.

      – Хорошее занятие, – говорит он Хейзел с коротким кивком. – Спасибо. – Он протягивает руку. – Я Джейми.

      Она неуверенно ее берет.

      – Хейзел.

      – Вы работаете с командой.

      На ее лице проскальзывает удивление.

      – Да.

      Она называет имя старшего физиотерапевта, с которым работает, и Джейми кивает.

      – Другим