Берта. Екатерина Зайцева

бы они избегали её. У Берты разыгрался азарт. Нужно поймать одну. Как и прежняя мысль, эта заполонила её голову. Хотя бы кусочек этого чуда должен достаться ей.

      И она побежала. Побежала ловить звёзды, пока те не погасли навсегда. Она спотыкалась об уже потухшие маленькие камешки, но не обращала на это внимание. Её глаза были прикованы к небу, а руки жадно тянулись к мерцающим огням, стремились всё выше, но никак не могли достать до заветной цели. Почти. Почти поймала. Вот на этот раз…

      Огонь обжёг Берте руки так, как ещё никогда не жёг. Это было несравнимо с болью от ожога, которые иногда оставляла ей печь. Несравнимо ни с порезами, ни с укусом змеи. На мгновение боль пронзила её насквозь. Берте заволокло глаза, она чудом не упала. Нужно принести его в дом. Едва ли что-то осознавая, она развернулась и понеслась обратно к калитке. Дождь из мерцающих лучей всё никак не прекращался, но ей было не до того, она бежала, не разбирая дороги. Кажется, она наступила в одну из ловушек, где-то за спиной послышался щелчок. Едва живая, Берта вбежала в калитку, перескочила порог дома. И упала, зацепившись за веник, которым она недавно выметала муравьёв из своего жилища.

      Огонь всё же упал в её дом. И тут же погас. Берта закричала или во всяком случае ей показалось, что она издала какой-то звук. Кожу на руках всё так же жгло, но огонёк, её огонёк, погас и не загорится уже никогда. Берта зачем-то продолжала тянуться к угольку рукой. Моя звёздочка. Теперь всего лишь камень, каких снаружи целое море. Стало холоднее. Берта свернулась в комок и, залитая слезами, уснула, полностью вымотанная, измученная. Больше ничто не имеет значения. Огонь погас и не вернётся к ней уже никогда.

      II

      Проснулась Берта уже на рассвете от нежной трескотни утренних птиц. Солнце, пока ещё теплое, но уже гораздо более по-осеннему мягкое, грело ей пятки. Муравьи, с таким трудом выпровоженные восвояси, вновь копошились в корзине с яблоками, попутно перебегая по ногам девушки. Руки Берты уже не болели, но ныли нестерпимо, как будто не в силах забыть, что ещё совсем недавно что-то в них было, что-то важное и ценное. Берта перевела взгляд с пола на ладони. Ожог виднелся, но как будто бы за ночь успел зарасти и уже был похож на шрам. Камня видно не было, но это было и не важно. Он уже не порадует Берту своим свечением, как ей хотелось бы, а на уголёк ей было всё равно.

      Оперевшись на локти, Берта поднялась. Лёгкий ветерок подул ей в лицо. И откуда бы в доме образоваться сквозняку? Она хорошо заткнула все дырки в стене пару месяцев назад. Не может быть такого, чтобы ветер прорывался изнутри дома.

      И тут она увидела глаза. Прямо перед ней сидела огромная серая неясыть. Ветерок, который Берта почувствовала, был вызван взмахом крыльев этой опасной птицы. Обычно маленькие, они и без того пугали Берту своим уханьем и грозным видом, у этой же когти были размером с человеческую ладонь, а карие глаза смотрели пристально и недобро. Берта замерла. Но птица лишь ещё раз взмахнула могучими крыльями и улетела прочь из избы.

      От сердца