Лидия. Головная боль академии. Натали Лавру

будь мы родственниками, женился бы на тебе, – будто прочитал он мои мысли. – Ты, вон, как расцвела. Наверняка уже с кем-то встречаешься.

      – Ну-у… – загадочно улыбнулась я.

      – Рассказывай, кто он?

      С Амавером, несмотря на его вечную занятость и близкий свет монаршей славы, у нас сложились доверительные братско-сестринские отношения. Вот уж с кем можно поговорить обо всём, не замечая хода времени.

      – Его зовут Ромери де Кальди, – рассказала я, уверенная, что он не растреплет об этом ни моим родителям, ни своим.

      – Оу… Знаю я этот род, – недовольно скривил он губы.

      – Да? Что, нехороший?

      – Конкретно про твоего парня ничего сказать не могу, но семья у него – поганенькая. Не думаю, что твои родители согласятся на твой союз с носителем этой фамилии.

      – Мама с папой их знают?

      – Знают. Один де Кальди учился вместе с твоими родителями и тоже был исключён из академии. Была там тёмная история, связанная со всеми ими. Де Кальди тогда исключили.

      – Ромери вроде бы неплохой парень. И от меня без ума, – самой себе ответила я, чтобы успокоить всколыхнувшееся недоброе предчувствие.

      – Смотри сама. Можешь спросить у родителей о его семье.

      – А ты не в курсе, что конкретно не поделили мои родители и семья Ромери?

      – Не поделили твою маму. Де Кальди даже знакомил её со своей семьёй, хотел свататься. Вот у него и вышел конфликт с твоим отцом.

      – Плохо, – поморщилась я. – Но Ромери уверен, что я простолюдинка, и всё равно позвал меня замуж. Он не такой, как его семья.

      – Зная твою маму, скажу сразу: готовь своего парня, чтобы после свадьбы взял твою фамилию. А лучше до. Потому что иначе брака вам не видать.

      – Ох… Ладно, ближе к делу решим. Я что-нибудь придумаю.

      – Даже не сомневаюсь, – улыбнулся Амавер. – Что ж, не буду мешать тебе химичить, – он поднялся, чтобы уйти.

      – Бодрящий эликсир нужен?

      – Точно же! Хотел попросить, но забыл. Спасибо, что напомнила.

      Я сняла с верхней полки чуть запылившуюся тёмную бутыль сваренного ещё в августе эликсира.

      – Держи. Это последняя с той партии. Будь осторожен. Он настоялся, очень крепкий. Добавляй по чайной ложке в чай или кофе с утра.

      – Хорошо, буду выпивать по чашке каждое утро, – просиял этот белобрысый негодяй.

      – Сейчас как отниму!

      – А! А! – он проворно отвёл в сторону руку с бутылкой и, смеясь, ветром вылетел из лаборатории.

      – Вот ведь… – проворчала я ему вслед, махнула рукой и с головой погрузилась в работу, забыв даже про назревающие проблемы в отношениях с Ромери.

      Опомнилась я, когда в окно уже вовсю сияло утреннее солнце (в январе оно встаёт в девять), а в коридоре звенел колокольчик, собирающий домочадцев на завтрак. Обычно первая трапеза бывает в восемь утра, но после вчерашнего гуляния всем разрешили спать на час дольше.

      – Что ж, отнесём зелёные пузырьки маме Кэт, а коричневые – для тебя, Чики-чики, – посмотрела я на своего мирно дрыхнущего пса и смачно зевнула. – Или