Мой ураган. Дана Райт

в хитрой усмешке, и по моей коже пробегает ветерок, приподнимающий волоски, – и он может воспринимать тебя лишь как родственницу друга.

      – То есть, если я предложу отработать свое проживание тут, ты откажешься? – встаю в важную позу, сложив руки на груди, попутно жалея о том, что все еще не сняла толстовку, под которой супер сексуальная маечка с огроменным вырезом на груди.

      – Можешь быть в этом уверена, – его смех меня обижает, почему это я не востребована?

      – Обидно, – пожимаю плечами, смотря прямо в глаза цвета грозового неба.

      – Зато безопасно.

      С этими словами Олег покидает мою комнату, оставляя в ней тонкий аромат, плотно заседающий в моих легких. Козел белобрысый. Думает, такой весь взрослый и важный? Интересно, сможет ли подтвердить свои слова действием? А точнее, их отсутствием? Вот просто интересно. Обычно я добиваюсь своего. А после смеха в адрес своей женственности, я очень хочу увидеть Самойлова, умоляющего меня отработать свое проживание тут.

      ***

      – Эй, малышка, – поддергиваю маленький носик крестницы, мирно спящей в своей кроватке принцессы, с опущенным розовым балдахином, – пора вставать, а то всю ночь уснуть не сможешь.

      – Дядя Олег, – малая открывает глаза, – у меня живот болит. Я уже давно не сплю.

      – Почему раньше не сказала?

      – Ты Соне показывал дом, мне не нравится отвлекать взрослых, если они заняты.

      – Давай договоримся, малышка, – аккуратно снимаю одеяло с ребенка, – ты никогда не отвлекаешь меня, поэтому, чем бы я ни был занят, я всегда свободен для тебя.

      – Юра так же говорит.

      – Конечно, мы оба любим тебя. А теперь поднимайся, думаю, после посещения туалета, твоему животику станет лучше.

      – Ладно уж, пойду…

      Посмеиваюсь. На детском лице выражение вселенского горя. Джес уходит, сложив ручки на животике и грустно прикрыв глаза, словно из нее сейчас кирпич выйдет. Это же всего лишь шаурма. Но на всякий случай вспоминаю, где у меня лежит детская аптечка, которую Орловская притащила. Как будто я сам не способен купить лекарства, которые могут потребоваться моей крестнице.

      Заправляю детскую постель, пока Джес справляется со своими делами. Вытаскиваю одно из ее домашних платьев, и достаю купленные сегодня книги. Предполагаю, читать их придется мне, причем вслух. Сажусь на ковер у кровати, опершись на мягкую розовую обивку.

      «Как Джес?» – приходит сообщение от Тины.

      «Почему ты не спрашиваешь, как я? Я что, всем безразличен?» – кидаю ответ.

      «О-о, бедняжечка Олежек, все забыли о малыше! Какая несправедливость. Как ты, детка?» – смеюсь язвительному отзыву, балдея от этих слов – они значат, что моя школьная подружка все больше приходит в себя после ужасного случая в лесу, когда Юран чуть не прикопал ее.

      «Малыш в порядке. А малышка делает свои большие дела» – шустро выискиваю в интернете картинку унитаза и посылаю Орловской.

      «А как твоя вторая маленькая гостья? Она очень даже ничего, в твоем вкусе» – сообщение сопровождается подмигивающим