Моя школьная девочка. Дана Райт

хера она не написала сообщение? Уверен, она помнит мой номер. Я заставил ее выучить эти цифры наизусть, как и свой адрес, когда она потерялась в Москве во второй месяц одиннадцатого класса.

      Спустя еще две недели Тининого молчания я уже такой нервный, что духи обходят меня стороной, а Тимофеев вызывается на любое дежурство, лишь бы держаться подальше.

      А еще через неделю меня, наконец, отпускают в увольнение.

      В квартире ничего не изменилось. Ее вещи все так же в шкафу, бутыльки все так же стоят на полке в ванной.

      Итак, Тина уехала больше месяца назад, и за все это время не вышла на связь. Она даже заблокировала страницы в социальных сетях, что совсем уж напрягает. Думаю, сейчас я уже могу позвонить ее подругам.

      – Алло, – голос Эшли отвечает после первого гудка.

      – Эш, привет, – перехожу на английский, – это Юра, узнала?

      – Д-да, – запинается она.

      – Тина, случайно, не с тобой?

      Доносящиеся через трубку шепот и копошение, как если бы динамик закрыли рукой, свидетельствуют о том, что Тина с ней.

      О чем они, черт возьми, переговариваются? Какого хера она просто не может взять трубку и поговорить со мной? Вообще, что происходит?

      Я так зол сейчас, что мне хочется заорать в трубку, чтобы Тина услышала меня. Но я лишь медленно вбираю воздух в легкие, поднимая глаза к небу. И нет, я не возношу мольбы, я просто рассматриваю пролетающие облака, чтобы успокоиться.

      – Юр, – ее голос, такой нежный и подавленный мигом разгоняет кровь по венам, – привет.

      – Тина, – я не могу заорать, не могу даже зашипеть в трубку, я просто выдыхаю содержимое легких и закрываю глаза от того, как мое тело реагирует на вибрацию звука, исходящего из динамика, – скажи мне.

      Я не знаю, что спросить. Почему ты уехала? Почему не позвонила? Почему, черт бы тебя подрал, не дала знать, что с тобой все в порядке?

      Но я не должен спрашивать об этом. Она должна сама понимать, что ей придется объясниться со мной.

      – Юр, – ее голос дрожит, – я телефон забыла.

      Да ты что?

      – И мой номер тоже? – вдох-выход.

      – Юр, я…

      Молчание длится целую минуту. Мать ее! Она! Свалила! И месяц не пыталась связаться со мной! И теперь она молчит в трубку!

      – Понимаешь…, – и снова гребанное молчание, я слышу ее дыхание.

      – Тина, – из меня вырывается рык, я хочу ударить кого-нибудь, сильно, чтобы почувствовать боль от удара самому, – просто скажи мне, что случилось?

      – Мне надо было улететь, – ее голос срывается на писк, кажется, она начинает плакать.

      – Это я понял. Не реви!

      Я сжимаю телефон так, что пальцам стает больно, но разжать их не получается. Хорошо, что сейчас она на другом конце света. Не ручаюсь, что не сжал бы так ее.

      И она ноет в трубку! Блядь! Если у нее проблемы, пусть просто расскажет мне о них, вдвоем мы справимся со всем. Но я не могу даже испытать к ней жалость, потому что за этот месяц она бы могла уже рассказать мне все, если бы хотела. Ключевое – если бы хотела.

      Она не хочет!

      – Что случилось?

      – Юр,