Мой школьный мальчик. Дана Райт

голос хрипнет, теперь я говорю шепотом, – мне стало плохо, и я пошла в аптеку. Я не думала, что могу где-то упасть. Со мной никогда такого не случалось.

      Хочется плакать, и я, как обычно, не сдерживаю себя.

      – Кристина, не плачь, – его голос становится мягче, он не рявкает, как обычно, садится на стул, рядом со мной. – В школе все перепугались. Ученица пропала! Ты себе представляешь? Нам пришлось вызвать милицию. Это же происшествие. Но теперь все в порядке. Ты нашлась. Лида говорит, у тебя акклиматизация так прошла.

      – Дмитрий Николаевич, я что, тут останусь?

      – Да, на неделю, не больше. Они возьмут все необходимые анализы, – сейчас физрук похож на нормального взрослого человека, такого, к которым я привыкла, к которым можно обратиться за помощью. А не на того засранца, который гоняет всех по школе. Мне становится спокойнее. – Думали, что у тебя грипп, но ты просто простыла. У нас коварная погода, тебе стоит следить за здоровьем.

      – Дмитрий Николаевич, а вы позвонили моим родителям?

      – Пока нет. Мы думали, ты уехала на выходные к Романову, или к кому-то из одноклассников. Романов с дружками недоступны, остальные тебя не видели. Потом сторож сказал, что видел, как ты выходила. Можешь позвонить родителям, – он протягивает мне свой мобильник.

      – Нет. Не хочу. Мама будет очень переживать. Мне не хочется их расстраивать.

      – Но ты все равно должна рассказать им, что заболела.

      – Расскажу, когда мне выдадут чек за лечение. Страховки у меня нет, так что мне все равно придется звонить родителям, чтобы они перевели мне денег.

      – Кристина, ты полностью застрахована в этой школе. Ты вообще видела, сколько платят за твое обучение?

      – То есть, им не придется ничего платить?

      Мужчина мотает головой, и я расслабляюсь.

      – Документы твои я принесу. Что тебе нужно? Телефон? Напиши список. Я пошлю кого-нибудь из учителей купить тебе все, что нужно.

      – А я могу позвонить классной?

      Краснею. Мне нужна одежда и белье, средства гигиены. Как я могу сказать Дмитрию Николаевичу об этом?

      – Да, так будет лучше.

      Физрук оставляет мне свой мобильник, и я звоню классной. Рассказываю где лежит то, что мне нужно. Зачем покупать что-то, если у меня все есть?

      Учитель оставляет меня одну, и я засыпаю.

      А открыв глаза, вижу темноту за окном. Сейчас ночь или еще вечер? Не поймешь. Темнеть начинает все раньше. Рядом стоит поднос с новой едой, приятно пахнет выпечкой. Голова еще болит. Я снова кашляю.

      – Ты в порядке?

      Вздрагиваю от неожиданного вопроса, донесшегося из темноты комнаты. Я думала, что одна в палате. Но в углу комнаты, на свободной кровати сидит Юра. Подходит. Садится рядом, прямо на кровать.

      – Почему ты не сказала, что плохо чувствуешь себя?

      – Ты не спрашивал, как я чувствую себя, когда уезжал.

      – Я психанул, – он сжимает мою ладонь своей, и я не выдергиваю ее. – Ты просто вышла тогда из комнаты, ничего не объяснив, и я решил, что…

      – Мне стало стыдно, ясно! –