Игра в наемника. Книга 2. Анна Хешвайн

все, что она хотела.

      Рей повернулся, протянул руку к дверной ручке и с досадой поморщился.

      – Где твое достоинство? Использовать магию против человека? – поинтересовался он через плечо.

      – Что ты несешь? – фыркнула Тереза. – Я ничего не делала.

      Холод пробежал по спине, но голову охватил жар.

      – Если это дружеский визит, – процедил он сквозь зубы, все еще пытаясь дотянуться непослушной рукой до дверной ручки, – то он провалился.

      – Ты был прав, – заявила она. – Во всем и с самого начала. Я посчитала, что ты должен это знать. Но меня не было много месяцев, я не знаю, как и почему ты оказался здесь. Но хочу узнать, что произошло.

      В груди вскипело от раздражения.

      – Сними с меня свои чары, Гончая, – прорычал он, злясь на свою беспомощность перед ведьмой.

      – Да какие к духам чары!? – вспылила Тереза, в один шаг оказываясь рядом с ним.

      Злая, нехорошая ночь. И желтый диск луны веет страхом.

      Рей искоса взглянул на Терезу. Если бы рука его слушалась, он бы смог дотянуться до нее, так она была близка и так различимы стали все детали. Сейчас она еще больше походила на наемницу, чем в последнюю их встречу. Все те же короткие, неестественно белые волосы, в свете луны почти серебряные. Они стали даже короче, едва закрывали уши. Кожаный жилет до середины бедра, что носят все Гончие, как полагается. Рукава льняной темной рубахи заправлены в наручи. Пусть и не видно, но совершенно точно в этих наручах достаточно острых стилетов-игл без рукоятей, что пронзят дверной замок и человеческую кость с одинаковой легкостью.

      Он уже не смотрел искоса. Прямо, не пряча взгляд. Ей стало неуютно, она отдалилась на полшага, затем еще. А он все смотрел и не мог понять, почему не хочет переставать это делать.

      Что-то направляло его взгляд, удерживало, концентрировало. Что-то запрещало моргать.

      Кто-то настойчиво смотрел за ней его глазами.

      Оно шло из внутренней темноты, глубины подсознания, нечто древнее, временно забытое, спрятавшееся в самой густой тени души. Как змея, оно медленно выползало на свет, злобно щурясь, нехотя разминая затекшие кости. Оно цеплялось за края своей ямы сильными пальцами, подминая под себя все неугодное, что попадалось на пути. Неугодное – приличие, стыд, неловкость, уважение. Ему это неведомо. Оно хотело приглядеться получше, подобраться поближе. Все, что могло помешать, должно уйти прочь.

      Смыкающиеся на доли секунд веки мешали смотреть. Вина за причиняемое неудобство мешала смотреть. Стыд за свою бестактность мешал смотреть.

      Он был не один. У его сознания, у его души появился сосед. Нет, он уже был, но долгое время отсутствовал. И вот он вновь напомнил о себе. Пришел, когда его уже выселили, когда не ждали назад. Он игнорирует все, что может препятствовать ему. Он не считается с преградами. Он действует лишь по велению собственной воли.

      Сон длиной в год закончился.

      – Уходи, – с трудом сказал Рей, сверля Терезу глазами.

      Сказал обоим разом, и той, что перед ним, и тому,