Я намерен хорошо провести этот вечер. Александр Снегирёв

делал… – Витька затянулся.

      – Про войну, что ли?

      – Ну да. Там как раз сезон был… Начало ноября, мандарины поспели, а собирать некому.

      – И ты их все сожрал?! – расхохотался я.

      – Да че ты все сожрал да сожрал, как будто ничего другого нет! – раскипятился Витька.

      – Шутка просто.

      – Не буду рассказывать. – Витька заду- мался.

      – Ну, Витян, не обижайся.

      – Не знаю…

      – Витян, дорасскажи, раз начал!

      – Ну, работал я с одним абхазским отрядом. Описывал, как и что. У них там одна баба была, прикинь.

      – Круто!

      – Лия Арнба. В бейсболке с надписью USA, в бронике, везде запасные магазины. – Витька хлопнул себя по груди, бокам и бедрам. – Бывшая училка.

      – Ну и как ты с ней?

      – Никак. Мы попали в засаду. Возле Сухума. В мандариновой роще…

      Витька затянулся.

      – Мандарины тогда никто не собирал, они опали и покрывали всю землю. Реальный оранжевый ковер, только хлюпает под ногами. Впереди Лия, я с камерой за ней. И вдруг тра-та-та! – Витька отпил из горлышка. – Лия упала, не помог броник. Остальные залегли, отстреливаются.

      За забором прошли молодые девчонки, хихикнули.

      – Давайте к нам! – крикнул я.

      – Мы замужем! – кокетливо ответили девчонки.

      Витька продолжил:

      – И вот лежу я весь в ее кровище и одновременно в мандариновой жиже. Знаешь, как сицилийские апельсины, красно-оранжевые. Все липкое, в носу, во рту, в ушах. Глаза щиплет. Голову не поднять. А краем глаза вижу синее небо и крупный мандарин, прямо перед носом. У него кожа мясистая была, вся в порах. Как нос у алкоголика. Так и пролежал полчаса, пока меня не оттащили… – Витька разлил остатки, передал мне стакан, поднял свой. – За жизнь.

      – За жизнь.

      Водка пошла с трудом. Закусывать было нечем, мандарины кончились.

      – С тех пор у меня от мандаринов все чешется.

      Мы помолчали.

      – А может, это была та роща, из которой твои знакомые мандарины присылали? – Подумал вслух Витька.

      – Может, и та. Они грузины были. Когда заваруха началась, мы с ними связь потеряли.

      Подул ветер. Стало смеркаться. Проехала патрульная машина. Нас не заметили.

      – У тебя уже чешется? – спросил Витька.

      – Неа. А у тебя?

      – И у меня не чешется.

      – Может, прошло…

      Зайчик, который живет под снегом

      В новостях сообщали об успешно проведенной контртеррористической операции. Настроение у населения было приподнятое. Стоял солнечный сентябрь.

      Мы с Витькой пили вино и болтались по переулкам среди самой дорогой недвижимости нашего города. Солнце жарило особенно усердно, и к обеду мы порядком напились. Захотелось отлить. Нырнув в первую попавшуюся арку, мы оказались в тихом, безмятежном дворике. Пятна света красиво лежали на асфальте, вокруг не было ни души.

      Встав возле мусорных баков, мы расстегнулись. «Удивительно, – подумал я, – как мало надо двадцатилетнему парню для счастья – отлить в хорошей компании». Я посмотрел на Витьку глазами, полными крепкой мужской