Хозяйка Медной горы. Павел Бажов

барину – сейчас перемена вышла. Рвёт и мечет:

      – Поймать, коли живой!

      Всех своих стражников-прислужников нарядил лес обыскивать.

      Андрюха этого не знал и вечером опять на горушечку вышел. Сколь, видно, ни хорошо в подземной палате, а на горушечке всё лучше. Сидит у камня и раздумывает, как бы ему со своими друзьями повидаться. Ну, девушка тоже одна на уме была.

      «Небось, и она поверила, что умер. Поплакала, поди, сколь-нибудь?»

      Как на грех, в ту пору женщины по лесу шли. С покосу ворочались али так, ягодницы припозднились… Ну, мало ли по лесу народу летом проходит. От той горушечки близенько шли. Сначала Андрюха слышал, как песни пели, потом и разговор разбирать стал.

      Вот одна-то и говорит:

      – Заподумывала, поди, Тасютка, как про Андрюху услыхала. Живой ведь, сказывают, он.

      Другая отвечает:

      – Как не живой, коли все печи заморозил!

      – Ну, а Тасютка-то что? Искать, поди, собралась?

      – Дура она, Tасютка-то. Вчера сколь ей говорила, а она старухам своим верит. Боится, как бы Андрюха к ней под окошко не пришёл, а сама ревёт.

      – Дура и есть. Не стоит такого парня. Вот бы у меня такой был – мёртвого бы не побоялась.

      Слышит это Андрюха, и потянуло его поглядеть, кто это Тасютку осудил. Сам думает: «Нельзя ли через них весточку послать?»

      Пошёл на голоса. Видит – знакомые девчонки, только никак объявиться нельзя. Много, видишь, народу-то идёт, да ещё ребятишки есть. Ну, как объявишься?

      Поглядел-поглядел, не показался. Пошёл обратно.

      Сел на старое место, пригорюнился. А пока он ходил, его, видно, какой-то барский пёс и углядел да потихоньку другим весточку подал. Окружили горушечку. Радуются все. Самоглавный закричал:

      – Бери его!

      Андрюха видит – со всех сторон бегут… Нажал на камень, да и туда. Стражники-прислужники подбежали, – никого нет. Куда девался? Давай на тот камень напирать. Пыхтят – стараются. Ну, разве его сдвинешь? Одумались маленько, страх опять на них напал:

      – Всамделе, видно, покойник, коли через камень ушёл.

      Побежали к барину, обсказали ему. Того и запотряхивало с перепугу-то.

      – В Сысерть, – говорит, – мне надо. Дело спешное там. Вы тут без меня ловите. В случае не поймаете – строго взыщу с вас.

      Погрозил – и на лошадь да в Сысерть и угнал. Прислужники не знают, что им делать. Ну, на то вывели – надо горушку караулить. Андрюха там, под камнем-то, тоже заподумывал: как быть? Сидеть без дела непривычно, а выходить не приходится.

      «Ночью, – думает, – попытаю. Не удастся ли по потёмкам выбраться, а там видно будет».

      Надумал эдак-то, хотел еды маленько на дорогу в узелок навязать, а ящерок нету. Ему как-то без них неловко стало, вроде крадучись возьмёт.

      «Ладно, – думает, – и без этого обойдусь. Живой буду – хлеба добуду».

      Поглядел на узорчату палату, полюбовался, как всё устроено, и говорит:

      – Спасибо этому дому – пойду к другому.

      Тут Хозяйка и показалась ему, как быть должно. Остолбенел парень – красота