Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Николай Костомаров

своей земли, сильно опечалился и принял решение, вероятно, с согласия Ольгерда, иным способом отомстить своему врагу. Он отправился в Орду и без труда выхлопотал себе там великокняжеское достоинство от Мамант-Салтана, хана, посаженного Мамаем, но об этом узнали в Москве и поставили заставы, чтобы изловить Михаила на обратном пути. К счастью, у Михаила были доброжелатели в Москве; они дали ему знать, и он опять пробрался в Литву. По усиленной просьбе своей жены Ольгерд решился наконец помогать ее брату. Он двинулся на Московскую землю с братом Кейстутом, литовскими князьями, Святославом Смоленским и Михаилом Тверским. Простояв несколько дней у Волока и не взяв его, литовцы пришли к Москве 6 декабря 1370 года. Дмитрий заперся в Кремле, а Владимир Андреевич, собрав свою рать, стоял в Перемышле. С ним были заодно рязанская и пронская рати. Литовцы сожгли часть только что возобновленного посада и окрестные села, но, простояв 8 дней под Кремлем, Ольгерд заключил с московским князем перемирие до Петрова дня; он хотел даже вечного мира и предлагал родственный союз, обещая выдать свою дочь Елену за князя Владимира Андреевича. Но дело на этот раз пока ограничилось одним перемирием. В том году была необыкновенно теплая зима, преждевременно наступила оттепель и распустились реки; пути испортились; отступать было трудно; а между тем на Ольгерда русские готовились ударить с тыла. Кроме того, Ольгерда торопили домой дела с немецким Орденом. Все эти обстоятельства побудили его оставить Михаила.

      Изгнание бесов из храма. Миниатюра из «Жития Сергия Радонежского».

      Сергий с планом обители. Миниатюра из «Жития Сергия Радонежского».

      Лишенный помощи зятя, тверской князь опять отправился в Орду. На этот раз ему предлагали там татарское войско, но он не решился подвергать русские земли разорению, сообразив, что в таком случае вызовет к себе всеобщую ненависть русских. Михаил думал, что достаточно будет одного ханского посла с ярлыком, повелевающим русским признавать Михаила великим князем, но Орда до того ослабела от внутренних междоусобий, что ее уже не боялись, как прежде, и Дмитрий Московский приводил к присяге владимирцев и жителей других городов сохранять ему верность, не обращая внимания на татарские ярлыки, повелевающие повиноваться тверскому князю; сам Дмитрий остановился с войском в Переяславле вместе с Владимиром Андреевичем.

      Дмитрий не только имел возможность подкупить Мамая, но даже выкупил за 10 000 рублей серебра Ивана, сына Михаила, удержанного в Орде за долг, и взял его себе в заложники в Москву: там этот князь находился в неволе на митрополичьем дворе до выкупа. Дмитрий получил от хана ярлык на княжение, и даже Мамай сделал ему такую уступку, что положил брать дань в меньшем размере, чем платилось при Узбеке и Джанибеке; а Михаилу Мамай послал сказать так: «Мы дали тебе великое княжение; мы давали рать и силу, чтобы посадить тебя на великом княжении; а ты рати и силы нашей не взял, говорил,