Исцеление любовью. Тесса Дэр

дымное тепло свернулось у нее внутри в тугой клубок.

      На том же столе Иззи нашла булку и вгрызлась в нее, утоляя острый голод.

      – Кто вы? – спросила она с набитым ртом. Тетя Лилит ужаснулась бы при виде ее манер.

      – Ротбери. Вы у меня в замке.

      Иззи с трудом сглотнула. Этот человек называет себя герцогом Ротбери? Верится с трудом. Разве у герцогов нет слуг, чтобы подавать им чай и следить за их платьем?

      Господи помилуй! Неужели она попала в лапы сумасшедшего?

      Иззи поспешно прикрылась одеялом. Хоть она и сомневалась в правильности своей догадки, но рисковать, искушая его своим видом, не собиралась.

      – Я не знала… – пролепетала она. – Значит, я должна обращаться к вам «ваша светлость»?

      – Не вижу в этом смысла. Не пройдет и нескольких часов, как вы пожелаете именовать меня «этот неотесанный мерзавец, с которым меня угораздило встретиться однажды дождливым днем, но больше я не позволю ему докучать мне!».

      – Я не хотела доставлять вам столько хлопот…

      – С красавицами всегда хлопот не оберешься. Неважно, хотят они этого или нет.

      Опять ирония. Или безумие. Иззи не знала точно, что именно. Но в одном она не сомневалась: никакая она не красавица. И неважно, как усердно она щиплет щеки или закалывает непослушные вьющиеся волосы. Она дурнушка, и тут уж ничего не поделаешь.

      А ее собеседник – кто угодно, только не заурядный человек. Иззи смотрела, как он подбрасывает дрова в камин. Полено толщиной с ее бедро он подхватил легко, как щепку.

      – Я мисс Изольда Гуднайт, – сообщила она. – Возможно, вы слышали эту фамилию.

      Он разворошил огонь кочергой.

      – С какой стати я должен был ее слышать?

      – Мой отец – сэр Генри Гуднайт. Он был историком, ученым, но прославился как писатель.

      – Тогда ясно, почему я впервые слышу о нем. Я не читатель.

      Иззи перевела взгляд на сводчатые окна. День клонился к вечеру. Удлиняющиеся тени тревожили ее, как и то, что она до сих пор не видела лица хозяина замка. Ей не терпелось посмотреть на него, заглянуть ему в глаза. Должна же она знать, во власти какого человека оказалась.

      – Видно, лорда Арчера еще придется подождать… – предположила она. – Нельзя ли пока зажечь свечу или две?

      После пронизанной недовольством паузы он взял соломинку, сунул в огонь и, бережно прикрывая пламя ладонью, понес к свече, стоящей в подсвечнике на каминной полке.

      Как ни странно, эта задача далась ему с большим трудом. Фитиль занялся, но хозяин замка держал соломинку, пока она не догорела до самых пальцев. Чертыхнувшись, он замахал рукой, гася пламя.

      – Терпеть не могу доставлять хлопоты. Просто я… – Иззи не знала, зачем ей понадобилось это признание, – разве что стало жаль этого человека, который обжегся, лишь бы избавить ее от неудобств. – Я не люблю темноту.

      Он обернулся к ней со свечой в руке. Один угол его рта приподнялся, словно чаша весов, которую перевесила ирония.

      – Вот и я пока что не примирился с ней.

      Разгорающееся пламя