Боги с Нибиру. После вчера… 1-й том из 3-х томов. Лаблюк

чертовщина. Напасть…

      – Кто ты? И где ты – говорящий? – спросил Никита, испугавшись, удивлённо – снова.

      – Кто ты…, и где ты говорящий – услышал он свои слова. Повторно.

      Никита выругался крепче: – Пошёл-ка ты …. подальше! Не до тебя мне! Ясно?

      Ему, на самом деле было не до шуток – от жути пробирающей… Услышал голос посылавший, вновь повторяющийся, как и прежде.

      – Что, испугался? – другой услышал голос.

      – Да, с ним Никита согласился. Немного испугался – ответил на вопрос. Ты невидимка?

      – Не бойся, эхо говорило – старушка успокоила.

      – А здесь откуда оно взялось?

      Проснулась и заговорила?

      – Ночная тишина – его попутчик. Она меня и разбудила.

      – А почему ты здесь одна?

      – Тебе мешаю я? Спала.

      – Нисколько. Спала здесь – в подъезде?

      – Устала, верно.

      Переживания…

      Всё вместе.

      – Домой к себе ты не идёшь? Не хочешь? Наверно, поругалась? Виновны дети?

      – Да. Поругалась. Точно.

      – Ругаться – это плохо.

      – Что может быть хорошего, когда свои ругаются? Не понимают, издеваются, хотя – хорошей быть стараешься.

      – И будешь делать, что теперь? Придумать, что-то нужно. не жить, как бомж – в подъезде! В квартире – много лучше.

      – Не знаю. Здесь, сейчас – немного отдохну, затем, куда глядят глаза – пойду.

      У каждого своя судьба, никто не знает до конца свои невзгоды, путь-дорогу. Так есть, не только у меня.

      – Так может, к нам пойдём, бабуля? Там отдохнёшь – спросил её Никита, прекрасно понимая, что предложение, хоть от души – неправильное, лживое. Он, вряд ли выполнит – предложенное.

      Он предложил – неисполнимое.

      Кряхтя, старушка поднялась и, заглянув в глаза ему, погладила Никитку по спине. От этого контакта – пробежала дрожь.

      Чуть не сгорел – мгновенно, от стыда. Растёкся к кончикам ногтей ног, рук – стыд, словно кровь и пиво. Постыдна ложь!

      – Хороший мальчик ты Никита. Таким и оставайся – навсегда. Плохим всегда успеешь стать – сказала бабушка и, вниз пошла неловко – по ступеням.

      Шум шарканья был слышен долго. Чем уходила дальше, стыд угнетал Никиту больше и, заставлял переживать в душе за предложение, хотя и доброе, но ведь нечестное. Он не решился бы в квартиру привести, ночной порой – бабулю, прекрасно понимая, что из душевного порыва, хорошего не получилось – ничего. Могли бы маму разбудить, и поругалась с ним она, за эту вольность… Так поступать нельзя.

      Стыдясь себя, он поднимался медленно, при каждом шорохе дрожа, и оборачивался, то ли надеясь, что внезапно – на месте шороха появится бабуля, то ли боялся встречи с ней.

      Хотя, прекрасно понимал – она ушла.

      С тяжёлым чувством восприятия и понимания вранья – бессовестного, будто обгаженный, к двери квартиры подошёл он – неуверенно.

      – Как я туда войду? – подумал он. Дома ни знали лжи. Мама ни разу не врала,