За пределами трепета. Елена Гарбузова

интересом, распаляясь в преследовании раскрывшегося бутона.

      Дискотека на территории пансионата была громогласной и ослепительной, в отличие от первого неудавшегося опыта Лили. Модные попсовые песенки того времени не поражали глубиной текстов и смыслов, но очаровывали прямолинейной незатейливостью. Примитивность слов соседствовала со скудностью мелодии, но этого было вполне достаточно для юного поколения. Подростки не требовали интеллектуальных изысков. Редкие родители объясняли величие настоящей музыки. Все популярные коллективы того времени при помощи нескольких невыразительных деталей и щепотки иронии изображали типичных героев своего времени: бухгалтеров, американских принцев, криминальных авторитетов, женщин с низкой социальной ответственностью. Часто использовались каверы иностранных коллег по цеху, создавались старые хиты, звучащие по-новому, приобретающие налет вульгарной незамысловатости. Музыка превратилась в своеобразную жвачку, которую с бездумным видом употребляли, портя зубы, которые уже успели забыть вкус хлеба настоящего искусства.

      Мальчики потихоньку начинали проявлять интерес к женскому полу. Пока еще бессознательно, следуя модным принципам, вслепую. Они обращали внимание только на брендовую одежду и общую развитость тела. Развязные манеры их тоже привлекали, сигнализируя о доступности в эпоху стеснения и неуверенности. Свиноматка пользовалась неизменным успехом. Девочки в модных шмотках, а в то время это были яркие обтягивающие лосины и майки с кричащими надписями, тоже приобретали первую популярность. Лиля вновь выпала из колеи. Евгения Александровна, не обладая достаточными финансовыми средствами, пошла по пути классической элегантности. Создав строгий минимализм в образе своей дочери, женщина удовлетворенно успокоилась. Она не прогадала с точки зрения мимолетности моды и истинной красоты, но обрекла подростка на высмеивание со стороны более современных сверстников.

      Лилю никто не приглашал на медленные танцы. Девочка обладала сложной, неправильной внешностью, сотканной из угловатостей и искажений масштабов. Слишком длинное тело, вытянутое ассиметричное лицо, неразвитая плоть не добавляли ей шарма. Выражение на лице и вовсе было какое-то избыточно детское, не отвечающее томным, зрелым канонам того времени. Лиля стояла робкой сироткой в углу танцевального зала, завороженно наблюдая за более счастливыми подругами. Потому что сердце юной девочки уже было наполнено предчувствием первой любви. Она хотела, чтобы ее желали, соблазняли, очаровывали. Но чудес не случалось. Мальчики пробирались ночью тайно в комнаты и мазали своих пассий во сне пастой. Лиля всегда была исключением, никогда не являлась объектом влечения. Она просыпалась с чистым лицом, пока девочки, хохоча и притворно ругаясь, смывали с рук остатки ночных безумств.

      Любовь в то лето так и не пришла к Лиле в образе