Зимняя корона. Элизабет Чедвик

небольшая отсрочка показалась ей даже к лучшему.

      Она сменила пыльное дорожное платье на нарядное блио из желтого шелка, расшитое жемчужинами. Шнуровку затянули как можно сильнее, чтобы четче обозначилась вновь постройневшая талия. Волосы убрали под усыпанную драгоценными камнями сетку, на запястья и шею капнули благовонного масла с изысканным запахом, но никакие драгоценности и ароматы в мире не могли сделать встречу супругов приятной.

      Изабелла, неотлучно находившаяся рядом с королевой, обернулась от окна, из которого был виден внутренний двор.

      – Госпожа, король вернулся. – Она тоже трепетала от волнения, потому что ее муж был среди сопровождавших Генриха придворных.

      Алиенора подошла к окну и выглянула на улицу – во дворе теснились в сутолоке взмыленные кони, высунувшие языки собаки и довольные мужчины. Томас Бекет и Генрих над чем-то смеялись, по-товарищески пожимая друг другу руки через спины лошадей. Генрих был разгорячен не меньше, чем его конь.

      Изабелла отыскала глазами в толчее своего мужа и тревожно вздохнула.

      – Он похудел, – промолвила она, – и хромает сильнее, чем обычно.

      Алиенора коснулась ее руки:

      – Ты мне не понадобишься, когда я буду говорить с королем. Можешь идти, я тебя отпускаю.

      Изабелла порозовела, присела в реверансе и чуть не бегом поспешила во двор. Алиенора обернулась к остальным придворным дамам.

      – Займитесь своими делами! – приказала она. – Я позову вас, если будет нужно.

      Дамы удалились, и Алиенора снова подошла к окну. Генриха во дворе уже не оказалось. Ловчие собирали разбредшихся по закоулкам замка собак и загоняли их на псарню. Алиенора подумала, не пойти ли ей самой поискать Генриха, но рассудила, что он сейчас окружен веселой толпой охотников, а выставлять свою слабость на всеобщее обозрение не годится.

      Когда король в свежей котте, пахнущей травами из платяного сундука, наконец вошел в комнату своим обычным бодрым шагом, солнце уже ушло далеко на запад, и его лучи ярко освещали одну стену замка, а на другую упала пепельно-серая тень. Только что вымытые волосы Генриха, потемневшие от влаги, были зачесаны назад.

      Направляясь к жене, на середине комнаты он немного помедлил, но потом рванулся к ней, раскрыв объятия. Она хотела было присесть в реверансе, но супруг обхватил ее за талию и крепко прижал к себе.

      – Я соскучился, – прошептал он и страстно поцеловал ее. – Выглядишь очень аппетитно!

      Алиенора задохнулась от такого напористого приветствия. Он говорил искренним, игривым тоном, словно все еще балагурил со своими приятелями-охотниками, словно ничего не произошло и все было в порядке. Муж широко улыбался. Алиенора ожидала чего угодно, но не этого и совершенно опешила.

      – Генрих…

      – А где же моя дочь? – Он не позволил ей ничего сказать, серые его глаза сверкали, нижняя челюсть была напряжена. – Дай мне взглянуть на нее и на сына.

      В полной растерянности Алиенора подошла к двери и крикнула нянькам, чтобы принесли детей поздороваться