Стихотворение Игоря Северянина «В парке плакала девочка…». Путеводитель. Константин Анатольевич Богданов

Амфитеатров, раскритиковавший первые две книги Северянина, оговаривался, что «в той доле», в которой эта поэзия ему «совершенно понятна», «В парке плакала девочка» – прелестное стихотворение («за исключением двух слов, пригнанных для рифмы: „Потрясенный минутою“, которые расхолаживают впечатление своей газетной прозаичностью)»77. Мариэтта Шагинян, разбирая стихи «Громокипящего кубка», также полагала, что «читателю, вероятно, еще очень понравится маленькое стихотворение <…> „В парке плакала девочка“»78. По свидетельству Лили Брик, это стихотворение было одним из «особенно нравящихся» Владимиру Маяковскому79. В воспоминаниях Пимена Карпова оно же названо одним из двух лучших (наряду с «Виктория-Регия») стихотворений поэта80. Георгий Шенгели вспомнит о нем в стихотворении «На смерть Игоря Северянина» (1942), как о самозабвенно наивной и прекраснодушной вере его автора, «что самое в мире грустное – как в парке плакала девочка»81.

      Обложка первого издания сборника Игоря Северянина «Громокипящий кубок» (1913); Обложка шестого издания сборника Игоря Северянина «Громокипящий кубок» (1914)

      В наши дни стихотворение Северянина воспринимается, помимо прочего, как образец поэзии, рассчитанной на детей и юношество. Так оно, несомненно, воспринималось и раньше82. Здесь, вослед Сергею Гандлевскому, можно задуматься над тем, почему «некоторые произведения, по замыслу обращенные к взрослым, дрейфуют в сторону детского чтения, а другие, по всем приметам подростковые, – не выдыхаются и сопутствуют нам в зрелые годы»83. В случае Северянина ситуация еще занятнее: стихотворение «В парке плакала девочка…» остается равно взрослым и детским84. Есть в этом вопросе и антропологический нюанс: восприятие ребенка отличается от восприятия взрослого. В одном случае, условно говоря, текст прочитывается в окружении одиночных записей памяти, в другом – на палимпсесте житейского и читательского опыта. Читая сказанное кем-то и о чем-то, думаешь о себе – или во всяком случае чужой текст становится своим, будучи присвоенным нами. Эти мы – разные. Но разуподобление текста в читательском различии и различении сулит его перечитывание. Такова природа литературного текста – его, как однажды выразился Владимир Набоков, «нельзя читать», его «можно только перечитывать»85. Старый афоризм Августа Бёка, что суть филологической работы состоит в «познании познанного» (Erkennen des Erkannten), оказывается в этом случае справедливым как в теоретическом, так и в собственно прагматическом отношении – любой текст содержателен лишь постольку, поскольку он открыт к новому прочтению86. Последнее же всегда приурочено к конкретным обстоятельствам персонального восприятия.

      В интернете достаточно сайтов, использующих стихотворение «В парке плакала девочка…» на школьных и внешкольных занятиях, призванных развивать аналитические и

77

Цит. по: Там же. С. 364, 365.

78

Цит. по: Там же. С. 477.

79

См.: Маяковский в воспоминаниях современников / Сост. Н. В. Реформатская. M.: Гослитиздат, 1963. С. 334.

80

Карпов П. Пламень. Русский ковчег. Из глубины. М.: Худож. лит., 1991. С. 289. В силу какой-то аберрации памяти Карпов был уверен, что оба эти стихотворения «напечатаны были впервые в черносотенном „Новом времени“, что накладывало известную тень на репутацию поэта» (Там же).

81

Шенгели Г. А. Стихотворения и поэмы: В 2 т. / Сост., подгот. текста, коммент. В. А. Резвого, биограф. очерк В. Э. Молодякова. Т. 1. М.: Водолей, 2017. С. 344. См. также: Коркина Е. Георгий Шенгели об Игоре Северянине // Таллин. 1987. № 3. С. 89–92.

82

См., напр., воспоминания Ольги Гречишкиной, родившейся и выросшей в Китае в 1920‑е годы в семье русских эмигрантов; оказавшись в старости в Эстонии, она познакомилась с Ю. Д. Шумаковым, когда-то хорошо знакомым с Северянином. В его исполнении мемуаристка услышала и стихотворение «В парке плакала девочка…»: «Милый Юрий Дмитриевич вернул меня к воспоминаниям о маме, читавшей мне это стихотворение! Впоследствии он собственноручно записал мне в альбом эти северянинские строки – один из бесценных его автографов…» (Гречишкина О. Рожденная русской // Гречишкина О. Русские вне России: История пути / Отв. ред. И. Белобровцева. Таллин (так! – К. Б.): Русский Дом, 2008. С. 186). В воспоминаниях Веры Кругловой (1915 г. р.), выросшей в эмиграции в Эстонии, упоминание об этом стихотворении также связано с детством: «В начале двадцатых годов его (Северянина. – К. Б.) концерты в Эстонии собирали полные залы слушателей. Помню, что и я девочкой была на одном таком концерте в летнем театре Усть-Нарвы, куда взяла меня с собой мать. Смутно помню поэта в черном, овации, но, как и следовало ожидать, понятного мне было мало. И все же одно стихотворение я унесла с собой. Это было: „В парке плакала девочка“». В 1938 году 23-летняя мемуаристка познакомилась с Северянином лично, запомнив поразившую ее декламацию поэта: «Северянин читал несколько протяжно, но очень четко, акцентируя те слова, которые хотел подчеркнуть. Мелодия его стиха как бы обволакивала, проникала в суть тебя, говорил он о чем-то красивом, и слова его были необычными, яркими. Это была музыка – музыка слов. Позы он не принимал, пальцы его тонких рук были сжаты. Лицо оставалось неподвижным, только в глазах его что-то зажглось, и это что-то озарило его лицо, скрасило черты. Вероятно, это и была та искра божья, которая отличает настоящих поэтов» (Круглова В. Воспоминания об Игоре-Северянине / Сост., примеч. М. Петрова. Усть-Нарва: Изд. автора, 2006. Цит. по: http://severyanin.lit-info.ru/severyanin/vospominaniya-o-severyanine/kruglova-igor-severyanin.htm).

83

Гандлевский С. Незримый рой: Заметки и очерки об отечественной литературе. М.: АСТ, 2023. С. 10.

84

Наставление анонимного автора в интернете: «Учить текст стихотворения Северянина „В парке плакала девочка“ можно в разном возрасте – он понятен и ребенку, и взрослому человеку благодаря простоте использованных выразительных средств и одновременно глубине произведения» (Образовака. Твой помощник в учебе – https://obrazovaka.ru/biblioteka/severyanin/v-parke-plakala-devochka-stih). Михаил Айзенберг вспоминает, как это стихотворение связывало его с бабушкой: «Высшего образования у бабушки не было, но она окончила гимназию и была страстной читательницей. Бессчетно перечитанные Толстой и Чехов, из поэтов – Блок и Северянин. „В парке плакала девочка…“, „Это было у моря…“ – вот мои колыбельные, и я точно знаю, кого учили наизусть провинциальные барышни перед самой революцией – конечно же, его, Игоря Северянина» (Айзенберг М. Это здесь. М.: Новое изд-во, 2021). Можно предположить, что интерес взрослых к литературе, рассчитанной на детей и подростков, часто объясняется социально-психологической инфантилизацией – стремлением к эскапизму, уходу от повседневных проблем в воображаемый мир детства и т. п. Сегодня такая инфантилизация поощряется еще и коммерчески – созданием и популяризацией литературы, равно адресованной разным возрастам (Transcending Boundaries: Writing for a Dual Audience of Children and Adults / Ed. S. L. Beckett. New York; London: Garland, 1999). Вместе с тем «спрос на инфантилизм» в этих случаях не только негативен, подразумевая простоту этического взаимопонимания и общепонятность коллективных ценностей, когда любовь, честность и доброта не заслонены посторонними и случайными аргументами. Само наличие такой литературы снимает поколенческую конфронтацию и способствует межличностным отношениям взрослых и детей («Cross-Writing» and the Reconceptualizing of Children’s Literature Studies / Children’s Literature. 1997. Vol. 25 (Special Issue). P. 7).

85

Набоков В. В. О хороших читателях и хороших писателях // Набоков В. В. Лекции по зарубежной литературе. СПб.: Азбука, 2001. С. 36. Ср.: «Чтение начинается с перечитывания. Чтение в первый раз – это только подготовка к чтению» (Мешоник А. Рифма и жизнь / Пер. Ю. Маричик-Сьоли. М.: ОГИ, 2014. С. 124). Французское издание вышло в 1989 году.

86

Horstmann A. Zwischen Evidenz und Wahrscheinlichkeit: August Boeckhs «Erkenntnis des Erkannten» // Unsicheres Wissen. Skeptizismus und Wahrscheinlichkeit. 1550–1850 / Hrsg. Carlos Spoerhase, Dirk Werle, Markus Wild. Berlin; New York: Walter de Gruyter, 2009. S. 437–448. Характерно, что апелляция к «понимающему чтению» (теоретически восходящая к Вильгельму Дильтею) приобрела в конечном счете дидактическую окраску – право на такое чтение, которое было бы эвристически озадачивающим, преследовало бы не цель эффективного «присвоения» автора (и, соответственно, заведомую догматизацию педагогического контроля), но свободу эстетической и этической дистанции между автором и читателем (Hörisch J. Die Wut des Verstehens. Zur Kritik der Hermeneutik. Frankfurt a. M., 1988; Baum M. Der Widerstand gegen Literatur. Dekonstruktive Lektüren zur Literaturdidaktik. Bielefeld: Transcript, 2019).