Межмировая няня, или Алмазный король и я. Книга 2. Марина Эльденберт

все то время, что я буду с ними рядом.

      Пока в алмазных мозгах крутились бриллиантики, я терпеливо ждала.

      – Хорошо, – буркнул наконец Демаре. – Что-то еще?

      – Это, пожалуй, все. Но если вы дотронетесь до меня хотя бы… – я выставила вперед палец. – Или коснетесь своей магической штукой…

      На этом моменте я осеклась и решила, что пора сворачиваться. Тем более что стоять рядом с ним вот так близко было очень странно, я чувствовала непонятный жар и пульсацию под браслетом (должно быть, из-за его перстня). Поэтому развернулась и направилась в палату, где доктор водил над головой Кристин каким-то прибамбасом, напоминающим современный сканер или электронную игрушку, что была у меня в детстве. С той лишь разницей, что в моей игрушке не было драгоценных камней.

      – Мирэль Тонэ! – воскликнула девочка, подпрыгнув так, что чуть не стукнулась макушкой об этот сканер: доктор едва успел отдернуть руку.

      – Вы закончили? – поинтересовалась я.

      – Да, – недовольно произнес он и добавил, обращаясь уже к Демаре: – С мирэль Кристин все в порядке, но некоторое время придется последить за тем, чтобы у нее не было лишних тревог и беспокойства.

      – Вы же последите, мирэль Тонэ? – Кристин пристально на меня посмотрела.

      М-да, по характеру – вылитый отец.

      – Если обещаешь чувствовать себя хорошо.

      В конце концов, не все только тем, у кого фамилия Демаре, манипулировать.

      – Обещаю! – радостно согласилась Кристин.

      – Ну тогда давай переодеваться. Мужчины, выйдите.

      Мужчины покосились на меня, особенно тот, что на букву Д, но я и бровью не повела, направляясь к саквояжу, куда сложили платьице и другие вещи Кристин.

      – А как папа себя повел?

      Я чуть не уронила платье, которое расправляла перед тем, как помочь девочке снять больничную рубашечку.

      – Что значит – как?

      – Ну, мама говорила, что вести себя недостойно – это топать ногами, кричать или ругаться, – на последнем слове Кристин понизила голос. – Страшными словами.

      – Ну, – осторожно начала я, помогая девочке выпутаться из балахонистой одежки. – Он топал ногами и кричал.

      – Громко?

      – Громко.

      – Вы испугались?

      Можно и так сказать.

      – Очень.

      – И поэтому хотели от нас уйти?

      – Нет, уйти я хотела не поэтому.

      – А почему?

      Уже почти и забыла, насколько это временами сложно – быть няней.

      – Потому что, Кристин, если позволять на себя кричать и топать ногами, со временем перестанешь себя уважать.

      Девочка нахмурилась, и пока мы одевались, не сказала больше ни слова. Зато когда я начала заплетать ей косу, повернулась ко мне с самым серьезным видом:

      – Думаю, вы поступили правильно.

      Я улыбнулась:

      – Спасибо.

      – И еще хотела сказать, что папа очень вспыльчивый. Совсем как я. Знаете, я ведь очень сильно на вас разозлилась сегодня утром. Решила, что вы хотите нас бросить, потому