Хамелеон. Серена Риверс

ваши вещи сами вас найдут .

      Довольно проворный для своих лет, с почти кошачьей грацией, старичок усадил меня на софу, а сам удалился в небольшое, незамеченное мной до этого подсобное помещение за шторой, и вышел оттуда с подносом на котором уютно расположились две чайные пары, чайник, тарелочка с кусковым сахаром и две тарелочки с печеньем. От чашек стол исходить приятный аромат мяты и мёда, когда старичок принялся разливать чай по чашкам. Я осторожно взяла в руки одно блюдце с покоившейся на нем изящной чашечкой украшенной ярким цветочным рисунком. Мне почему-то вспомнился подобный же сервиз в старом доме моей бабушки, который она доставала всякий раз когда приходили гости. Только бабушкин был удостоен создателями куда более аляповатым рисунком. Витая ручка, казалось была слишком тонкой и могла сломаться от любого неосторожного прикосновения. Блюдце собственно, тоже вызывало некоторые опасения, связанные с тем как удержать такую кроху в руках, при этом не раскрошив его в мелкую пыль и не разлить на себя золотистый напиток.

      – Сахар?

      – Нет, благодарю – улыбнулась я.

      – А я с вашего позволения положу себе пару кусочков. Уж очень люблю сладкое – с этими словами он отправил в свою чашку пять кусков и аккуратно размешал – По глазам вижу, что у вас имеются вопросы. – он сделал глоток – С удовольствием отвечу на них.

      – Что это за место?

      – Я предпочитаю называть это лавкой памяти – увидев непонимание на моем лице он пояснил – Тут собраны вещи, которые когда-то принадлежали одним людям и хранят память о них, но которые однажды могут дать надежду другим. Например – он указал на вязаную шаль висевшую на спинке софы – когда-то эта шаль принадлежала одинокой женщине, спасшей от голодной смерти беспризорника на одной из Лондонских улиц во время бомбёжки. Этой шалью она укрывала его, плачущего, ничего не понимающего пятилетнего ребёнка, пытаясь обогреть и успокоить. Это его память о ней. А однажды она окажется у какой-нибудь такой же одинокой и потерянной девушки, которая закутавшись в неё будет сидеть на холодном балконе и плакать, но рано или поздно слезы закончатся, а тепло, которое будет давать эта шаль успокоит и подарит надежду на то, что и череда неудач однажды закончится.

      – Понимаю – я кивнула головой и сделала глоток, наверное лучшего в своей жизни чая. Он был чуть сладковатым, но не приторным, я мята помимо аромата придавала ему особый травяное послевкусие – У каждой вещи в этой лавке есть своя история?

      – Верно.

      – А те сухие цветы в вазах? У них тоже есть своя история?

      – Конечно. Иногда они трагичные, но неизменно счастливые и прекрасные.

      – Разве может трагедия быть счастливой? – тихонько усмехнулась я

      – Вон там… – он указал рукой, в которой все ещё держал чашку, в сторону резной металлической шкатулки в стеклянном шкафу за прилавком – Хранится одна прекрасная вещь с интересной историей: Один юный и пылкий аристократ, испытывал крайне нежные чувства к такой же юной и прекрасной девушке. Их жизнь не была легкой, их жизни